Павел Андреев
БОЛЬ
«…Я хочу знать, просто хочу знать,
Будем ли мы тем, что мы есть, когда пройдёт боль?..»
«Если Вам требуется водитель — мы Вам его подберем! Водитель может работать как в определенные часы, так и в ненормированном графике. Все наши водители имеют большой водительский стаж, опыт работы персональным водителем в организациях, а так же опыт семейного водителя». Рекламный постер фирмы-арендатора, изуродованный пошлыми дорисовками к фигуре добропорядочного водителя, висел на распахнутой двери комнаты отдыха охраны, которую бессовестно оккупировали те самые водители, о которых так красочно вещал плакат. В любой точке мира достаточно зайти в туалет, и в кабинке на стене увидишь те же сексуальные картинки. Создатели наскальных рисунков каменного века почти ничем не отличались от сексуально озабоченных наших современников, замышляющих подобные акты вандализма. Изображение фигуры человека, толкающего продуктовую тележку и преследующего антилопу гну, было озаглавлено: «Древний человек идет на рынок» — и провисело в Британском музее три дня, прежде чем его заметили кураторы.
— Сказала «А» — не будь «Б»! — кто-то громко комментирует только что просмотренную сцену из порнографического фильма.
Привлеченный шумом подхожу к открытой двери. Помещение по своему дизайну напоминает мужскую раздевалку, перегруженную топчаном, шкафчиками, холодильником — стоящими вдоль голых стен. Стулья, стол, со стоящими на нем микроволновкой и чайником, заполняют центр комнаты. На противоположной от входа стене, висит телевизор. Подключенная к нему плоская «доска» DVD-плеера выдает на экран занимательный видеоряд.
Блондинка — с большой силой воли. Мужчина — с большим семейным прошлым. Мужественность в мужчине — то же, что красота в блондинке, — всего лишь прогноз. «Подсушивая дрова», она понимает, что они будут гореть не для нее. Но оказывается, чтобы завоевать мужчину, ей было достаточно разбудить в нем самое дурное. Палитра переживаемых мужчиной страстей, сродни реакции умирающей на глазах биологов подопытной лягушки, описанной Булгаковым в «Роковых яйцах»: «…Лягушка тяжко шевельнула головой, и в ее потухающих глазах были явственны слова: „Сволочи вы, вот что…“». Это леденцу абсолютно по барабану, грызут его или лениво перекатывают языком из стороны в сторону.
Зрители аплодировали женщине стоя. Обманчивая, как дар, простота только что увиденной сцены вызвала раздражение. Разыгранное, инсценированное покаяние, во всю использующее в качестве сценических объектов исповедь интимных отношений — порнография. Какое еще может понятие у порнографии?
Гонения на порнографию основываются на идее разделения человеческого существования на возвышенное (духовное) и низменное (телесное). В каждом городе есть свои развратники и свои моралисты, поэтому определение порнографии, должно даваться не в заключениях каких-то экспертных комиссий, а примечанием к статье 242, то есть на уровне не отдельной комиссии, а федерального закона, как например примечание к статье 285-й и 30-й главе, определяющей что есть «должностное лицо». Но законодатель отделил незаконный оборот порнографии от законного, отграничение какового должно было быть сделано подзаконным актом.
Российские правоведы, признавая реальность существования порнографии, не могут найти должной формы правовых отношений государства с данным явлением. В думском комитете по культуре считают, что необходимо вернуться к обсуждению этого вопроса, а также законодательно прописать понятие «порнография», чтобы потом легче было наказывать за ее распространение.
Если в наши дни мы знаем о человеке неизмеримо больше, чем знали о нем в прошлом, то это далось дорогой ценой — утратой понимания того, что есть человек в целостной полноте его бытия. Люди имеют право выбирать, как им прожить собственную жизнь. Отказавшись от прямого запрета на производство и распространение порнографической продукции, наша правовая системе все же не нашла должных форм взаимоотношений с порноиндустрией, являющейся объективной реальностью времени. Процветающий ныне правовой сумбур является во многом отражением феномена «культурного лицемерия». Одним словом — порнография духа.
— Что за бардак? — командным голосом привычно восстанавливаю status-qvo.
— Разве это бардак? Вот у моего знакомого был бардак — так там был порядок! — кто-то пытается свести нарушение дисциплины к шутке.
Крайней формой аморальности является цинизм. Поэтому традиционный способ дисциплинировать поле человеческой сексуальности — выстроить четкую систему запретов и предписаний. Но исполнительность — это долг, который сотрудники не очень охотно перенимают от руководителей. Изъяв пачку дисков и разогнав распоясавшихся «извозчиков», поднимаюсь к себе в кабинет.