Дальше по коридору висел плакат, которым Ирис особенно гордилась: «Другой – это я». На проект, призванный воспитывать толерантность, она выделила огромные средства. Но сейчас она медленными шажками шла мимо закрытых дверей классных комнат к уголку археологии. «Прошлое созидает будущее» – такой слоган она придумала для него в начале года, но каким абсурдом казался он сейчас. Прошлое созидает будущее? Прошлое подтачивает будущее, прошлое превращает будущее в пыль! Она в ярости сорвала со стены плакат, озираясь, чтобы убедиться, что никто ее не видит, заранее слыша сетования завхоза по поводу порчи школьного имущества.
«Дорогие родители, – написала она, вернувшись в свой кабинет, – на этой неделе учащиеся четвертых классов изучают библейский рассказ, описывающий сцену, в которой Иосиф открывается своим братьям. Братья Иосифа нанесли ему тяжелейшую травму. Они оторвали его от любящего отца, от родного дома, лишили будущего и обрекли на рабство и скитания. Ежедневные травмы – неотъемлемая часть нашей жизни и жизни наших детей и наших учеников. Ежедневно в мой кабинет заходят дети, которые наносят травмы другим и сами получают травмы от них. И я стараюсь убедить их обращать внимание на травмы друг друга.
Но как Иосиф мог от всего сердца примириться с теми, кто нанес ему такую страшную травму?
Когда мы травмированы, мы ожидаем, что преступник осознает нанесенную нам травму и признает свою ответственность и вину за нее. Мы, пережив унижение, ожидаем, что обидчик смирится перед нами и попросит у нас прощения, и самое главное – хотим поверить, что он действительно изменился, и можно уже не бояться, что он снова станет нам вредить.
Иосиф устраивает своим братьям различные испытания, чтобы убедиться, что они действительно переменились, возникает впечатление, что он наказывает их за те страдания, которые они причинили ему. Даже тогда, когда он примиряется с ними в конце, кажется, что главного здесь не хватает – просьбы о прощении.
Между Иосифом и его братьями возникла глубокая пропасть. И действительно, сразу после смерти Иакова начались взаимные подозрения, и поэтому на долю будущих поколений осталась масса нерешенных проблем, нуждающихся в исправлении.
Будущие поколения – это мы и наши дети, и ваши дети, которых вы вверили нашим заботам, привели в нашу школу, которая считает, что справедливость – не что иное, как прощение. Основа прощения как двухстороннего процесса – это само признание боли, причиненной как нам, так и другому человеку, способность осознать его точку зрения наравне с нашей. Это смирение, позволяющее видеть в другом независимую самоценную личность, а не производное наших собственных желаний и действий. Это взаимное обязательство помогать друг другу, избегать повторения травм, зная, что реальные перемены – всегда двухсторонний процесс.
Дорогие родители, пожалуйста, побуждайте своих детей просить прощения у своих друзей, если они их обидели, и подавайте им личный пример, извиняясь за нанесенные им травмы. Помогайте им увидеть, как умение прощать помогает излечению травм и успокоению боли.
Ваша Ирис Эйлам».
«Иосиф не мог более удерживаться при всех стоявших около него, и закричал: удалите от меня всех. И не оставалось при Иосифе никого, когда он открылся братьям своим». Этот стих сопровождал ее, когда она несколькими часами позже, написав свое еженедельное обращение директора, уговорив ассистентку остаться да конца года, побывав на уроке замещающего учителя и сама заменив другую учительницу на уроке граждановедения, садилась в раскаленную машину. Вместо того чтобы ехать домой, она направилась на запад, туда, где его увидела, не зная, будет ли он там, а если будет, то удастся ли попасть к нему без предварительной записи на этот день, а если даже удастся и она войдет, снимет блузку и продемонстрирует ему в качестве неопровержимого доказательства свои родимые пятна – Солнце, Луну и Землю, – к чему все это может привести?
Упадет ли он ей на грудь и зарыдает, как Иосиф над братом своим Вениамином, возьмет ли ее за руку и вместе они станут оплакивать свою юность, будет ли он холоден и отчужден, продолжит ли тот разговор, как будто не прошла большая часть жизни с тех пор, как он сказал, что должен бежать от нее, потому что хочет жить, потому что должен забыть?