— Где я?
— Адриаша, всё хорошо…
— Сколько времени прошло? Уже утро? Три дня?
Из глаз Фила потекли слезы:
— Нет, не утро. И не три дня… Три часа прошло, как мы с тобой тут расстались. Тебе больно?
— Я сейчас встану.
— Лежи-лежи! Отдохни… что они с тобой сделали!
«Ну, почему ты мне не сказал, не намекнул? — думал молодой господин. — Я бы не позволил! Хотя бы взглядом дал бы понять!». Красные глаза от слёз и гари, пересохшие губы, растрёпанные волосы… Фил взял его за руку: на ладони остались следы от ногтей. Видимо, он сжимал кулаки, чтобы стерпеть боль. Племянник хозяина вздохнул. Ему подумалось проверить, если ли у Адриана жар, и хотел положить его руку, но тот не выпустил его, словно бы боясь чего-то, что это опять начнётся, словно бы не веря, что весь этот ужас позади.
— Как ты себя чувствуешь? Очень больно? Не бойся мне отвечать… Для мня это очень важно…
— Очень… Больно…
— Это пройдёт… Потерпи ещё немного… Ты можешь ходить?
— Наверное…
Фил помог ему встать, но у того закружилась голова, и им обоим пришлось сесть на колени.
— Как он мог? — шептал племянник господина. — Старые раны ещё не зажили… Сволочь! Подонок!
Господин начал заводиться. Он накинул пальто на плечи юноши поверх окровавленной рубашки.
— Пошли, — мягко сказал он, поднимаясь с земли.
Осторожно взяв раба за руку, молодой человек помог ему подняться и повёл его в сторону дома.
— Куда вы меня ведёте, господин? Мне лучше там не появляться.
— Пошли, Адриан. Не бойся ничего. Всё будет хорошо.
Почти у самых дверей раб вдруг остановился.
— Что такое? — мягко спросил его хозяин.
— Я боюсь… — неожиданно признался тот. — Они убьют меня, а вас выгонят за такую выходку…
— Не бойся. Пусть только попробуют! Мы же должны с ними попрощаться! Мы идём собирать вещи! Пошли!
Глава 26. Грандиозный скандал
— Простите, можно к вам? — раздался женский голос.
Юноша обернулся к ней и застыл на месте. Девушка тоже остановилась на пороге.
— Конечно! Конечно, входите! — смущённо засмеялся молодой человек. — Простите мне мою неловкость.
Девушка засмеялась тоже. Странно, мог ли он ожидать, что она посмотрит на него так ласково?
В гостиной сидели Джеральд, Констанция, Чарльз, Фред и Эвелина. Геральдина и Эйлин ушли к себе. Им стало скучно со старшим поколением. Марти курил на заднем дворе. Томаса тоже не было с хозяевами.
Внезапно распахнулись двери с террасы, и в комнату решительным шагом вошёл Фил, ведя за руку дрожавшего Адриана. А тот следовал за ним позади, опустив застывший от ужаса взгляд в пол, не смея поднять глаз. На нём не было лица. Юноша плохо себя чувствовал. Менее часа назад его вырвали из рук мучителей, а накануне жуткого наказания он к тому же ещё и не спал всю ночь. Теперь Адриан еле стоял на ногах, его бросало в жар, голова раскалывалась от боли, тело изнывало от побоев и ожогов… Было видно, что юноше плохо, но никому и в голову не пришло предложить ему сесть, потому что он — раб. Несчастный был одет в лохмотья, стоял босиком. Поверх разодранной одежды было накинуто дорогое пальто сэра Филиппа. И только на прекрасном лице палачи не оставили ни царапинки, ни ссадины, ни синяка… Чудесные глаза, наполненные ужасом и слезами, опущенные длинные ресницы и доверчивая рука в руке своего спасителя… Таким его увидели в тот памятный вечер собравшиеся в той комнате господа и такого его не забудут никогда….
Все соскочили с мест, будто бы по приказу.
— Что это такое?! — воскликнул хозяин дома, и какой-то испуг послышался в его голосе.
— Ах, какой красивый! — восхитилась Эвелина, глядя на оборванца. — Фил, ты привёл показать нам раба, о красоте которого мы столько наслышаны?
— Нет! Я пришёл показать вам всем, где раки зимуют!
— Фил, что ты опять себе позволяешь?! — возмутилась хозяйка.
— Дядя, дедушка обещал мне в наследство любой предмет на ранчо. Он сказал, что это будет подарок от него на память. До этих пор я его ещё не выбрал, потому что не знал, что бы взять. Но теперь знаю. Я забираю Адриана!
— Нет! — воскликнул Джеральд.
— Да! — ответил Фил.
— С чем это связана такая перемена в тебе? — съехидничал дядя. — Ты ж его терпеть не мог!
— Это в прошлом. Но я не желаю больше видеть тебя рядом с ним! Адриан и на день здесь больше не задержится.
Во время разговора он не выпускал его онемевшую руку. А раб стоял всё так же, опустив глаза в пол, плечи его вздрагивали. Ему было жутко плохо. Таким его не забудут никогда, и этот образ станет всю жизнь преследовать их, догоняя в самые печальные минуты…
— Прошу прощения, молодой человек, — вмешался сэр Чарльз, — но что произошло? Почему вы устраиваете скандал?
— Потому что я больше не хочу оставаться в этой преисподней и оставлять здесь своего… друга.
— Я не отдам тебе Адриана, — сказал Джеральд тоном, исключающим всякие возражения, и в голосе его послышалась угроза.
Мужчина поднялся с кресла и направился к ним. Фил закрыл собой Адриана, встав перед ним на пути у его жестокого хозяина.
— Я же сказал тебе, дядя, что забираю его.
— Я не отдам его! Ты его не получишь, ни-ког-да! — и всё так же продолжал наступать на них.
— А что ты мне сделаешь?! Может, тоже отправишь в «дом на окраине ранчо»?! А?
Джеральд застыл, будто бы получил пощёчину.
— А что это за дом такой? — спросил Фред.
— Это, сэр, святая всех святых в этой проклятой преисподней, если у тебя, — он вскинул руку и показал пальцем на дядю, — есть хоть что-то святое! Это место, где пытают людей!
— Ах, вон оно в чём дело! — с расстановкой произнёс Фред. — Вот откуда, значит, вы его привели… А я-то думаю, почему Адриан в таком виде. Хозяин, — обратился он к Чарльзу, — вы как хотите, но я не желаю здесь больше оставаться. Я пойду запрягать лошадей!
Он встал и гордо вышел из гостиной, кинув на ходу другу-работодателю, что будет ждать его в коляске.
— Ладно, — вздохнул Джеральд, — поскандалили и хватит! Фил, успокойся, пожалуйста. Не позорь мать. Ее тут вообще-то, как порядочную знают. Верни мне мою собственность туда, откуда взял. И скажи этим двоим, чтобы продолжили работу…
— Нет, никогда! Да что мы тут стоим?! Все решено! Мы уходим!
— Стоять!
— Ладно! — закричал Фил. — Ладно, хорошо! — но руку Адриана не выпустил. — Мы постоим… Скажи мне, что тебя так бесит, дядюшка? За что ты над ним так измываешься? Он никогда тебя не полюбит! Он никогда не ответит тебе взаимностью! Смирись! Насильно мил не будешь! Или ты завидуешь ему?! Но, знаешь, мне плевать! Плевать на твою душу, твои мучения и терзания! У тебя извращено понятие о любви, добре и милосердии! Как тебе вообще в голову могло прийти издеваться так над ни в чём неповинном человеком?! Старый извращенец!
— Что ты такое несёшь?! — взвизгнула Конни.
Джеральд, сжав кулаки, бросился на племянника. Он хотел ударить молодого человека, как тут его руку перехватил Чарльз.
— Успокойся! Фил-то тут при чем? Ещё его побей! Живодёр! Леди и джентльмены, выстраиваемся в очередь! Мальчик-девочка-мальчик-девочка! И дружненько в этот дом… как и его там? Ага, в дом на окраине ранчо! Тут так принято!