– Владимир Иванович, посмотрите, пожалуйста, это случайно не Ваш дед?
У Быстрицкого аж руки затряслись:
– Откуда у тебя… То-то я все думаю: отчего мне фамилия Романшин такая знакомая? Постой, а Зимина? Это что же получается: пигалица – внучка или, наверное, уже правнучка кого-то из фронтовых товарищей?
– Так случайно получилось, что мы все в одном институте оказались. Сергей Александрович Зимин и Яков Михайлович Полянский, ну и я – внуки. Лиза и моя жена Лена (она биолог) – правнучки.
– Дай, Егор, я тебя обниму, не обижайся, что на «ты»… Нас с тобой наши деды породнили. Вы такое дело сделали. Был я в Германии и пистолет, из которого эта сука деда ранила, видел. Он ведь после ранения так до конца и не выздоровел. Немецкая пуля не достала, а эта сука…
Быстрицкий взял книгу и пошел показывать ее остальным. Надо сказать, книга произвела фурор. Егор заметил, что Ветров с Ниловым сфотографировали обложку, видимо, тоже заинтересовались.
Наконец, генералы отбыли. На прощание Быстрицкий расцеловался со всеми и, конечно, с Елизаветой. Он взял честное слово, что теперь отдыхать в отпуск – только к нему: у него и охота, и рыбалка, и природа нетронутая…
7
Егор надеялся, что Нилов с Ветровым тоже отбудут, но они направились к нему в кабинет. Егору бы Ленке позвонить, хоть только голос ее услышать, ан нет, надо еще политесы разводить. Митьку он отпустил праздновать, сейчас во всем институте дым коромыслом. Шуточное ли дело – такой заказ скинули. По дороге в кабинет Егора на минутку отозвала Ирина Константиновна. По ее мнению, Ветров своими глупостями специально провоцировал народ. Она шепотом посоветовала Егору сохранять спокойствие.
В кабинете, как только закрылась дверь, Нилов напустился на Ветрова. Особенно он негодовал, что Ветров забыл документы, позволяющие ему присутствовать на испытаниях. Егора трудно было удивить, но Ветрову это удалось. Он полез в карман, достал документы и предъявил их Нилову.
– Мать твою, Андрей, что за цирк?! Ты, что, шут гороховый? Что за представление ты устроил? Что за чушь ты нес?
– Матвей, а зачем ты ходил на испытания? Что ты там увидел и понял? Ты хоть закон Ома помнишь? Только честно.
– Если честно, то в общих чертах.
– Ну и я – в сильно общих. Что бы я там увидел? Только то, что хотел показать Георгий Викторович. Там же все сто раз отрепетировано, а я на живую институтскую жизнь решил посмотреть, пошел в курилку, на людей посмотрел, послушал, что они говорят.
– Ну и что же Вы узнали про нашу институтскую жизнь? – Егору стало очень любопытно.
– Что узнал? Ну, например, что Вас за глаза Егоршей зовут. А кстати, что Вам сказала женщина, которая Вас в коридоре остановила и на меня все время смотрела?
– Ирина Константиновна? Она посоветовала мне причесаться, – Егор попробовал взъерошить волосы, но это у него плохо получилось: слишком коротко постригся.
– Один – один, – Ветров первый раз улыбнулся. – Георгий Викторович, теперь я хочу задать Вам серьезный вопрос. Насколько я понял, Ваша новация – это не весь прибор, а, скажем так, его сердце. Не целесообразно ли было бы изготавливать это сердце у Вас и продавать нам на завод? Все какая-то для Вас копеечка. А мы на заводе уже вставляли бы Ваши сердца в приборы и получали бы, так сказать, живой организм, который и продавали бы заказчикам для укрепления обороны нашей Родины. Мне такая схема кажется очень разумной.