Долг позвал его сначала в Ионикендорф, где он одобрил передачу Мертену Кеслеру трех участков незанятой земли. Бывшего арендатора Иоахима повесили за воровство. Из-за своих преступлений (или последовавшего наказания) Иоахим не засеял землю, поэтому Коперник отложил уплату ренты Мертеном на целый год. Он также отметил несколько ценностей, доставшихся тому вместе с наделами: «Он получил одну корову, одну телку, топор и серп, а из зерна — мешок овса и ячменя для посевной, которую его предшественник пропустил». Коперник датировал свое описание «четвертым будним днем (имея в виду среду), 10 декабря 1515 года». После этого он написал: «Вдобавок я пообещал ему двух лошадей».
Коперник путешествовал верхом между 120 деревнями области, часто в сопровождении слуги Войцеха Шебульского или посыльного Иеронима. Их обоих он часто упоминал в бухгалтерской книге как свидетелей, однако каждое дело решал самостоятельно и говорил за весь капитул.
«Во владение Бартольда Фабера из Шоневальта переходят полтора надела, проданные ему Петером Преусом, который очень стар. Бартольд будет выплачивать господину полмарки в качестве ренты за половину надела. Что же касается оставшегося надела, капитул милостиво жалует одну марку вышеупомянутому Петеру пожизненно». Другими словами, Коперник позволил Бартольду Фаберу обокрасть капитул (господина), чтобы выплачивать престарелому Петеру Преусу ежегодную ренту на склоне лет. «После его смерти вся рента отойдет к господину. Сделано во второй будний день после четвертого воскресенья Великого поста (23 марта) 1517 года в присутствии моего слуги Войцеха, Иеронима и пр.».
Нечто похожее случилось, когда Альде Урбан, «старый и по факту, и по имени» и не имевший сыновей, вынужден был передать один из своих наделов и Коперник освободил его от платежей за остальные участки. В то же время Ян из Виндицы не получил такого послабления, когда вступил во владение четырьмя наделами. Очевидно, Коперник рассудил, что о Яне хорошо позаботился его дядя со стороны матери, Степан Копетц, работавший на этой земле до самой смерти и оставивший ему «4 лошади, 1 жеребенка, 6 свиней, 1 бочку свинины, 1 мешок ржи, 1 мешок муки, полмешка гороха, 4 мешка ячменя, 5 мешков овса, 1 большой чайник, 1 телегу, железные лемехи, 1 топор, 1 серп».
В Войцдорфе Коперник встретил еще одну семью с добрым дядей, который, наверное, напомнил ему о старом епископе: «Грегор Кнобель добавляет к своим двум наделам еще один, принадлежавший Петеру Гланде, который погиб при пожаре. Грегор приходится опекуном несовершеннолетним сыновьям своего брата Петера и обещает поддерживать их, когда они вырастут».
Собственный взрослый брат Коперника в то время скитался по Италии, где из-за проказы его все сторонились, а нервы его кожи медленно отмирали. В последнем сообщении от Андреаса, переданном через доверенного в феврале предыдущего года, говорилось, что он получил свою часть имущества дяди Лукаша, которой ему почти наверняка хватит до конца его дней.
«Ганс Клауке имеет два надела, за которые на него были возложены передаваемые по наследству платежные обязательства перед церковью в Бертинге. По причине длительной нетрудоспособности он продал эти наделы Симону Стоке с моего разрешения. Сделано 4 мая».
Если Коперник оказывал кому-либо из больных или пожилых крестьян медицинские услуги, он не записывал их в бухгалтерскую книгу. Смерть — будь то от повешенья, пожара, болезни или старости — как обычно, уменьшала количество работоспособного населения. Сказывалось и бегство.
«Якоб Вейнер, сбежавший с женой в прошлом году, был возвращен надсмотрщиком», — записал Коперник 2 августа 1517 года. Тяжкая крестьянская доля вынуждала многих из них устремляться на поиски лучшей жизни. Более четверти дел, о которых упоминает Коперник, касаются освобождения участка в связи с тем, что Симон (или Марцин, или Косман) сбежали. Деревенский надсмотрщик, как правило, преследовал таких беглецов от имени капитула и возвращал их к работе, чтобы земля не лежала под паром или, того хуже, не заросла лесом, в случае чего новым землепашцам пришлось бы приплачивать, чтобы они выкорчевывали деревья и заново засевали поля.
На этой гравюре по дереву работы Тобиаса Штиммера Коперник держит ландыш — характерный для эпохи раннего Возрождения символ врачевания (вероятно, потому, что этот цветок ассоциировался с богом Меркурием, чей обвитый змеями жезл-кадуцей способствовал исцелению)