Филимонова стартовала в предпоследнем заплыве по крайней дорожке8. Ей вдруг так захотелось хорошо проплыть. Показать, что она талантливая пловчиха, что она лучше остальных! Пусть Геннадий Леонидович увидит, как она плывёт. Он как раз стоит и даёт свисток, только что-то свистка всё не было, крякнула какая-то крякалка… Все поплыли.
− Плыви, Настя, плыви! – сказал Геннадий Леонидович.
И Настя поняла, что прозевала старт. Она так разозлилась, и всё думала, пока плыла – как же это свисток висит на груди, а стартуют не по свистку. Неужели это крякалка и есть теперь свисток? Ах, ну да! Ведь и в предыдущих заплывах что-то крякало, а она, Настя, не обратила внимания. На втором повороте Настя догнала всех, на третьем вырвалась вперёд. Но поворотов-то предстояло семь, а бассейнов, соответственно, восемь. К пятому повороту Филимонова почувствовала, что руки и ноги немеют – она задыхалась, но плыла. После шестого поворота она на секунду остановилась, увидела всех впереди себя, поняла: не имеет смысла плыть, она всё равно будет последней. Филимонова поднырнула под ленту дорожки, подтянулась на бортике, вылезла. К ней уже бежала медсестра, отвела в кабинет. Филимонова наврала, что у неё свело ногу, закололо в боку, и, вообще, «кружится голова». Медсестра попшикала чем-то освежающим на ногу, дала какую-то таблетку, и Филимонова поплелась в раздевалку. Дверь в кабинет медсестры размещалась рядом с судейским столом. Была пауза, никто не плавал, сканер на столе выплёвывал грамоты, группа тренеров собралась вокруг Геннадия Леонидовича, о чём-то говорили.
− Ну что, Настя? – улыбнулся Геннадий Леонидович. – Всё хорошо?
Настя кивнула. Она обернулась на тренеров, и увидела, что все они немножко смеются над ней, одними глазами, но смеются. И ещё она поняла, что они все её знают. Настя прошла мимо них, поправляя распущенные мокрые волосы, прошла мимо двери мужской душевой, зашла в женские душевые, встала под душ и разревелась. Ей казалось, что мир бассейна так несправедлив, так ужасен. В школе, как же все любят её в школе! Все хотят с ней дружить. И во дворе, и на площадке. А тут она – совершено одна среди задавак-монстров, которые плавают как торпедные катеры, ходят с гордыми лицами, с позорными ватками в ушах, и даже в солнечный день натягивают шапки и капюшоны.
Настя вышла из спортивного комплекса. Было не по-осеннему сухо, прозрачно, небо − глубокое, тёмно-синее обволакивало, не давало улетучиться настиному горю. Небо было везде, мерцала в бездонном бассейне вечности Полярная звезда… Что-то прилипло к Настиному сапогу. Дома Настя разглядела, что к подошве прилипла жвачка, по привычке Настя выплюнула её у входа в спорткомплекс.
Больше Филимонова не ходила в бассейн. Это заметил худенький мальчик, который был уже не худенький, не сутулый, а жилистый, с широкими плечами и рельефными мускулами, у него вдруг «попёрли» результаты, он выкарабкался из аутсайдеров. Заметили Настино отсутствие пара поклонников-толстяков из группы Козыревой – они вместе болели за Настю и видели её сход с дистанции. Уже-не худенький-мальчик очень долго ещё переживал за Настю, всегда приветливо здоровался с ней в школе, но Настя презрительно отворачивалась. Мальчик думал: «Ну да. Ведёт себя как Мисс-Галактика. И такая она сильная. Так могла бы плавать. Она бы могла стать великой чемпионкой, такой талант загубила!»
Так бесславно закончились занятия Филимоновой в бассейне. И ещё очень долго, несколько лет, Настя не ходила тем маршрутом, теми светофорами и теми дорогами, которыми когда-то добиралась до бассейна − обходила бассейн стороной.
Сейчас Настя стала совсем взрослая: выросла, ещё больше похорошела. Она ходит по улице, где живёт, в короткой расклешённой юбочке оранжевого цвета-вырви-глаз − самого модного в этом сезоне цвета, ноги длинные стройные, густые волосы в такт шагам скользят по спине; ходит Настя всегда с подружкой, и всегда навстречу ей попадаются знакомые мальчики. А если попадается незнакомый, то он тут же с Филимоновой знакомится, потому что Филимонова просто ужас как хороша.
Порхают ли бабочки в воде
Полина – чемпионка в виде баттерфляй. Её бесят слабые ровесники. Повзрослев, Полина понимает, что ей очень хочется побыть иногда обыкновенной и слабой.
Полина ненавидела дур. Полина упорно не понимала: почему дур так много, а нормальных девчонок так мало. Приходилось дур учить, чтобы умнели. Дуры быстро выдыхались на тренировках, плавали кое-как, мешали на дорожке. Ещё дуры разговаривали о дурацких вещах: о куклах, о мультиках, об оценках и о том, какая у них училка крикливая. Пока ждали тренера, чтобы идти на ОФП, Полина времени на пустую болтовню не тратила, она тренировалась на ступенях в фойе, скакала по ним, пока ноги не становились как гири. Полину все родители уважали: такая девочка целеустремлённая! Но родители не знали, как эта целеустремлённая девочка мучает согруппниц вопросами: