Хейд свесил вниз голову, при этом крестик, который он носил на груди, выскочил на цепочке из-за пазухи. Он тоже был залит джином.
Фрэнсис уснул на толчке, со спущенными штанами. Во сне Отец направил его руки к тому месту, которое было так знакомо им обоим.
Глава 21
Парень, который вслед за Тремалисом вошел в мужской туалет «Марклинна», поставил его в тупик первой же своей фразой. Он сказал:
— Ни в коем случае не пейте из этого крана.
Виктор повернулся и, увидев перед собой молодого человека в нелепой маске, подумал: «Так, чудеса продолжаются».
— Обезопасить себя от инфекционного заболевания не менее важно, чем защититься от наркоманов и подонков, шляющихся по улицам и готовых убить и расчленить собственных бабушек ради одного укола, который позволил бы им еще на один день погрузиться в извращенное подобие бессознательного состояния.
Все это было сказано на одном дыхании.
— Ну, в общем-то это правильно, — Тремалис тихонько двинулся к двери, забыв зачем пришел в туалет.
Может быть этот парень гордится своим уродством и поэтому склонен к проповедничеству? У него была довольно заметная хромота; Тремалис вспомнил супергероев из одной серии комиксов. Каждый персонаж обладал собственной «мощью», например «Ядерная Мощь» или «Компьютерная Мощь». Он представил себе фигуру этого парня, поперек спины которой шла бы надпись объемными черно-белыми буквами: «Это и есть Американская Мечта. Посмотрите, как он шагает с ЗАМЕТНОЙ ХРОМОТОЙ! Несмотря ни на что, у него все О’КЕЙ.»
Тремалис тут же испытал чувство вины за такие мысли. Ему вспомнился плакат, который он видел на стене в конце семидесятых. Нил Эдамс в роли Супермена в окружении дюжины детей-калек.
Он не мог себе представить жизнь множества прикованных к дому или к инвалидному креслу людей, если бы не было Бэтмена, Супермена и других, позволявших им забыть свои собственные кошмары.
Американская Мечта повернулся к зеркалу и изобразил гримасу. Над вязаной полумаской у этого человека еще возвышался желто-оранжевый колпак для чайника: парень носил его вместо капюшона, завязки свободно свисали до плеч.
Все еще глядя в зеркало, это чудо представилось:
— Я — Американская Мечта. Известен также как Эйвен Шустек.
Тремалис не понял: к нему обращается тот или же он стал свидетелем шизофренического диалога. Он уже приоткрыл дверь, и тут Американская Мечта положил руку ему на плечо.
— Погоди-ка, — шепнул он, — Разговор еще не кончен. Майк Серфер рассказал мне про тебя.
Прежде чем Тремалис успел что-нибудь ответить, парень продолжил:
— Обожди секунду, — пробормотал Американская Мечта, задирая кверху свой свитер. Красным по серому на нем было выведено «Адская Кухня Нью-Йорк-Сити». Как признание, написанное губной помадой. («Остановите меня, прежде чем я совершу новое убийство». Такую надпись сделал один студент колледжа в 1946 году, прежде чем расчленить шестилетнюю девочку.) Под свитером Шустек носил рубашку цвета морской волны с надписью: БЛЮБЕРРИ-ХИЛЛ, Сент-Луис.
— Важно, чтобы люди думали, что ты из другого штата, — таинственно пояснил он.
Истертая веревка, покрытая темными пятнами, возможно крови, а скорее всего — грязи, была продета сквозь ременные петли джинсов Американской Мечты. Веревка была завязана двойным узлом.
Ко всем ременным петлям были прикреплены маленькие пластиковые мешочки, раскачивавшиеся как миниатюрные маятнички. В них содержалось множество таблеток и пилюль. Некоторые из мешочков были пустыми, другие же были набиты лекарствами, как щечки белки — орехами.
Шустек привел в порядок одежду.
— Я считаю, что могу положиться на тебя в этом деле, — заявил он.
Он на цыпочках подошел к двери и чуть-чуть приоткрыл ее. Тут Тремалис, наконец, увидел Рив Тауни, и голова его закружилась.
— Я ведь могу доверять тебе, правда?
— Да, конечно. Скажи-ка, вон та девушка…
— Ты сможешь познакомиться с ней. Но учти… если ты только ПОДУМАЕШЬ рассказать кому-нибудь… ОСОБЕННО грозному Человеку-С-Восьмой-Улицы. Но нет, конечно ты не поддашься этому дьявольскому отродью. Ты выглядишь более решительным, чем обычный человек.
— Благодарю, — Тремалис чувствовал себя в положении человека, которого остановил на улице вооруженный ножом псих и спрашивает, за кого он болеет — за «Волчат» или «Забияк».
— Ты друг Майка Серфера, — повторил он. — Он поручился за тебя.
Кто еще, черт побери этот Человек-С-Восьмой-Улицы? Вся Восьмая состоит из двух кварталов!