Что-то холодное коснулось обнаженной кожи Хейда, безволосой на груди. Это была нижняя губа дяди, это был последний поцелуй.
С тех пор голос Винса Дженсена зазвучал внутри Фрэнка. Сын делал все, чтобы порадовать своего Отца.
В ноябре Фрэнк Хейд по настоянию Отца стал, наконец, спасителем, Болеутолителем.
Теперь, когда рождественский ужин был окончен, он пригласил Отца и души всех, кто пребывал в нем, на молитву. Псалом, который он выбрал — уже из новой книги, потому что старую он где-то потерял — был из вечернего богослужения, последний из семи обязательных псалмов.
Последняя вечерняя молитва, которую нужно читать после захода солнца. Вообще-то это нужно было делать в четверг, но он считал, что имел право самостоятельно выбрать время чтения.
Он читал, обращаясь к пустой комнате. Кажется, даже черви на теле Винса Дженсена перестали шевелиться и замерли, чтобы послушать его. Что же, все мы Божьи твари, и большие и малые.
МИЛОСТЯМИ ТВОИМИ ДАРУЙ НАМ НАДЕЖДУ НА БУДУЩЕЕ.
Хейд откашлялся. Следующий фрагмент всегда вызывал у него сильное волнение.
Да постыдятся и исчезнут враждующие против души моей; да покроются стыдом и бесчестием ищущие мне зла!
А я всегда буду уповать на Тебя и умножать всякую хвалу Тебе.
Уста мои будут возвещать правду Твою, всякий день благодеяния Твои; ибо я не знаю им числа,
Хейд остановился, испытав детское восхищение при виде иллюстрации, изображавшей Христа, играющего на лире.
Войду в размышление о силах Господа Бога
Воспомяну правду Твою — единственно Твою.
Боже! не удаляйся от меня…
Ты посылал на меня многие и лютые беды, но и опять оживлял меня и из бездн земли опять выводил меня.
Радуютсяустамоииии… …ИИИязыкмой
будетвозвещатьправдуТвоюибудуславить
Тебявсякийденнннннннннннььььььььььь
В конце слова уливались друг с другом, сплавляясь в одно-единственное значение, которое у них, по-видимому, было, и Хейд тянул эти последние звуки до тех пор, пока они не слились в простое мычание.
Прежде, чем заговорить снова, он посмотрел на одно из распятий, висевших на стене. Серебряный крест располагался как раз над флаконом «Гловер-тоника», принадлежавшим Отцу.
Все, что он прочитал, имело для него собственный глубокий смысл. Эта Библия была написана специально для него. Он представил себе, как псалмы истекают кровью, которая запекается между строчками. Написано специально для него.
Он закончил единственными словами, которые смог запомнить наизусть: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа».
Хейд осенил себя крестным знамением под неумолчное шуршание червей.
«И ныне и присно и во веки веков. Аминь»
Теперь предстояло сделать самое трудное. Хейд сделал шаг вперед, потянувшись к разложившимся останкам перед собой. Он уже давно привык к вони. Это тело не вызывало в нем отвращения.
Как он уже делал раньше, Хейд оторвал тонкий кусочек серой кожи с нижней части правой щеки Отца.
Положив кусочек на язык, он вновь осенил себя крестным знамением. Внутри себя Хейд снова услышал слова:
Вот мое тело, отдаю его тебе.
Глава 35
Рив Тауни познакомилась с методом «мозгового штурма» еще во время учебы в Иллинойском университете. В университетском городке они садились кружком на лужайке вместе с профессором Симмонсом, обсуждали — и успешно — самые разные проблемы.
Отдел убийств прибегал к методу «мозгового штурма» в тех случаях, когда весь город начинал сходить с ума.
Мэфер с Коновером подъехали к пустынной стоянке недалеко от своего участка. Там уже были две патрульные машины, а также «Додж», принадлежавший детективу Реми Петитту. Встреча была назначена в излюбленном месте отдыха Петитта и Дейвса, баре «Собачьи дни Лоудена», который работал до четырех утра.
— У них тут играет хэви-металл группа «Вдовы из Уайтчепеля», — сообщил Коновер, желая похвастаться перед Рив своей осведомленностью. — Каждый из участников носит имя одной из жертв Джека Потрошителя.
Встретивший их внутри Дейвс раздал всем полицейским хрустящие конверты.
— Вот какие дела, ребята, — сказал он, потирая глаза, как будто в них попал песок. — Знакомьтесь: Перри Контент, — он представил остальным молодого полицейского. У Контента были песочного цвета усы и большие очки.
— Эти двое с нами, лейтенант — Рив Тауни и Эйвен Шустек. Они знают всех обитателей приюта для инвалидов на Рэндольф-стрит, — Представляя Рив, Коновер слишком долго смотрел на нее, и Рицци отметил это.