— Вы так спрашиваете… Думаете, он мог убить? Подговорить кого-то? Нет, такого не может быть. У них же к разводу дело шло, Тамара сама говорила.
— Развод хотела она?
— Оба, наверное, хотели.
— И что было бы потом?
— Мне трудно сказать. Если б она согласилась, я бы на следующий день отвез ее в свою квартиру, оформили бы все по закону. Но тут были сложности.
Чехотный удивился:
— Какие же сложности? Юридически никаких препятствий для вашего воссоединения не намечалось. Или вы имеете в виду сложности по разделу имущества Макаровых?
Леха даже вздрогнул:
— Какой раздел? Я же говорю: квартира есть… Ни рубля бы не взяли, все бы Олегу Ивановичу досталось. Я другое имел в виду. Тамара не хотела оформлять наши отношения. — Он попытался дословно процитировать ее слова. — «Неловко, ты такой молодой, скажут, старая баба женила на себе». Так что после развода, я думаю, она бы некоторое время выждала, но потом все равно бы я ее перевез к себе.
— Выждала — это как? Снимала бы квартиру?
— Может, и снимала бы, я бы платил. Но муж ее все равно долго в городе не задержался бы, на Кавказ опять уехал. Так что могла Тамара остаться и в своем доме.
Да, подумал Чехотный, обстоятельный мужик этот Кучерявый. Все у него продумано, просчитано, все подчинено логике здравого смысла. Молодая девка эти качества, может быть, и не оценила, а вот зрелой женщине они наверняка пришлись бы по душе. Рациональная хватка и нечерствая душа.
— Я слышал, Алексей, ты каждый месяц на кладбище ходишь?
— Да чего об этом… Пока хожу, а скоро приезжать буду, пореже, конечно. Все, наелся я столицы. Куплю дом где-нибудь в маленьком городке, где автоклуб есть и работа по душе.
— А московская квартира?
— А чего московская? Я ее обшарпанной купил, задешево. Все своими руками там так сделал — никакого евроремонта не нужно. Найду покупателя и хорошие деньги за нее возьму.
Чехотный тоже устал от суетной Москвы. Он часто, как Манилов, мечтал о маленьком городе, тихой речке, огурцах на грядках… Но он знал также, что никогда и никуда не уедет отсюда: не хватит духу.
А вот у Кучерявого — хватит.
— Последний вопрос, Алексей. Где ты был в ночь, когда погибла Тамара?
— У нас сборы были, у автогонщиков, четырехдневные. Меня с работы без звука отпустили. Я вернулся на второй день после ее смерти.
Когда Кучерявый ушел, следователь полистал телефонный справочник, нашел нужный номер, позвонил:
— Девочки, в конце мая на базе вашего клуба сборы автогонщиков были. В связи с этим у меня два вопроса. Посмотрите в списках всех спортсменов на букву «К» и назовите точно числа, когда начались сборы и когда закончились.
Было слышно, как девочки переговаривались, хохотали, жевали бутерброды, запивали их чем-то, потом молодой и веселый голос спросил:
— Вы записываете? Значит, так. На «К» три фамилии: Котлов С., Котлов Н. и Кучерявый А. А числа на другом документе… Сейчас посмотрю…
Сборы были действительно четырехдневные, и действительно в дни, которые назвал Леха.
«А ты что, на другое рассчитывал?» — спросил себя Чехотный.
Могло быть все.
С Тамарой Алексеевной Макаровой мог расправиться муж. Нанять для этой цели кого угодно, тех же кавказцев.
Мог убить любовницу и Леха Кучерявый, пусть даже не своими руками.
Но в обоих случаях отсутствует такая штука, как мотивация.
Чехотный выгуливает на пустыре у дома уже пожилого и такого же сутулого, как хозяин, афганца, специально выбирает места, где можно ступать по опавшей шуршащей листве, дымит «Явой» и щурится на ранний серп луны, выскочивший из-за плотной дымчатой тучи.
Пусть даже Олег Иванович Макаров озверел в непрерывных кровавых боях, идущих на Кавказе, но на кой черт ему убивать нелюбимую женщину? Даже если представить, что какой-нибудь доброхот как-то известил Макарова о неверности Тамары, то зачем ему идти на крайние меры, когда вопрос о разводе уже, можно сказать, решен? О нем сама Тамара говорила и тетке, и подругам, и дружку.
Макаров не был Отелло, не был ревнивцем. Даже когда жена задерживалась, он упрекал ее только за нетрезвый вид, и не больше. Конечно, люди со временем меняются и не всегда логично ведут себя в экстремальных ситуациях. А на Кавказе ситуация в этом плане экстремальная. Дело даже не в боях, а в оторванности от семьи, от женского пола. Душевное равновесие нарушается, и тогда можно сотворить несусветную глупость…
Но мысли Макарова в последние чеченские дни были заняты не женой, а сыном и Лесей Котенковой. Жена, теперь Чехотный уже понял это, не создавала никаких помех таким мыслям.