— Взглянем на добычу.
Отбросил в сторону газеты и… ничего не увидел. Перевел недоуменный взгляд на сержанта:
— Где бумажник?
Вася в ответ только усиленно заморгал глазами, взял газеты, затряс ими над столом.
— Бумажник не игла, соображай!
— Тут же еще один был, который мы у этого, с бородой, увели! Там три тыщи долларов… — Вася чуть не плакал.
Старший лейтенант выплюнул под ноги сигарету.
— Ну, мать же твою… На перроне его искать бесполезно, он, конечно, уже уехал. Выждали, называется, на свои головы.
— Три тысячи долларов! — повторил сержант.
— Деньги не главное. — Старший лейтенант закурил новую сигарету, сел за стол. — Он раскусил нас, усек? Хорошо, если он «чеченец», а если нет?
— «Чеченец», — неуверенно сказал сержант. — Он же нашего безногого на чем поймал? На молитве. Там пленных заставляли молитву учить, а наш, на костылях-то, этого и не знал. Потому и схлопотал. Нет, будь это из отдела внутренней безопасности, он бы не пил и драку в переходе не устраивал. Да и без руки. Калеки же у нас не служат.
Старший лейтенант чуть приободрился:
— Тут есть логика. Хотя… Как его фамилия?
Он полез в мусорную корзину, вынул оттуда скомканный лист, расправил его:
— Зырянов Евгений Иванович. Надо запомнить на всякий случай.
В чужом кошельке, помимо долларов, лежали аккуратно свернутые документы и красивая визитка на имя Лаврентьева Игоря Викторовича, генерального директора фирмы «Грань» из Новокузнецка. Домашний адрес, телефон — все чин по чину. На обороте карандашом выведены еще семь цифр, тоже, похоже, телефон.
Может, нынешний, московский?
Женька набрал эти цифры из телефона-автомата. Трубку сняла женщина:
— Слушаю!
— Мне нужен Игорь Викторович.
Минутное замешательство, потом — естественный в таких случаях вопрос:
— А кто говорит?
— Человек говорит, — раздраженно ответил Женька. Но потом понял, что раздражаться, в принципе, нечего, что на ее месте он бы, наверное, тоже поинтересовался этим же, и нечего строить тайну на пустом месте. — Я нашел кошелек, а в нем этот телефон.
— Игорь, — крикнула женщина в сторону, неплотно прикрыв ладошкой трубку. Голос ее теперь звучал глухо, но отчетливо. — Документы твои нашлись.
Тотчас трубку взял мужчина, спросил не слишком дружелюбно:
— Что вам угодно?
— Я нашел ваш кошелек.
— Понимаю. Сколько вы хотите от меня?
Женька все-таки вспылил:
— Да ничего я не хочу! Скажите адрес, я привезу кошелек и отдам вам его.
— Нет, это исключено. Я подъеду к вам сам. Вы где находитесь, как выглядите?
— Я выгляжу хуже, чем раньше.
Мужчина помолчал, переваривая услышанное, но так ничего и не понял:
— В каком смысле?
— Вам нужна особая примета? У меня нет руки. Кисти руки. А стою я у памятника Лермонтову, метро «Красные ворота».
В разговоре последовала опять пауза, потом Лаврентьев спросил:
— Если вам мало тех долларов… в кошельке… то скажите, сколько мне взять с собой?
— Я могу тебя и на хрен послать, — перешел с незнакомцем на «ты» Женька. — Ничего мне от тебя не нужно, сообразил? Если нет, то найдешь свою ксиву в мусорном ящике, он тут поблизости стоит.
— Я выезжаю.
Лаврентьев обладал легкой походкой, был по-спортивному подтянут, смотрелся в свои, наверное, пятьдесят. Появился он из толпы, покидающей чрево троллейбуса на конечной остановке, но Женька не был уверен, что хозяин кошелька приехал на общественном транспорте. Не так ухоженный Лаврентьев выглядел, чтобы толкаться в салонах троллейбусов.
Женька протянул ему кошелек. Тот не спешил брать его, не сводя настороженных серых глаз с однорукого парня.
— И что вы ждете от меня в порядке вознаграждения?
Женька уже не злился, ему просто стало смешно.
— Не ломай комедию, Игорь Викторович. Бери кошелек и — до свидания. Впрочем, можешь сказать спасибо.
— Так не бывает, — Лаврентьев осторожно провел рукой по своей аккуратной бородке, видимо, рассуждая, с какой стороны следует ждать подвоха. — Кошельки не затем вытаскивают, чтоб потом возвращать их владельцу.
— А вы уверены, что у вас его вытащили?
— Да. В метро. Там с утра была толчея. «Ага, значит, в общественном транспорте он все же путешествует, тут я фраернулся», — подумал Женька.
Лаврентьев словно прочел эту его мысль:
— Я ночью пил водку с друзьями, за руль сесть не рискнул, вот и спустился в вашу подземку.
— А в милицию как попали?
Лаврентьев криво улыбнулся: