— Так вы не продали-купили, а обмен нашли?
Чехотный был корректен и любезен с собеседником, обращался на этот раз к нему только на «вы».
— Обмен. Так получилось даже выгодней. Машина, правда, ремонта требует, но я все сделаю сам.
Подошли к нужной могиле, Алексей положил у деревянного креста гвоздики.
— Макаров собирается здесь обелиск поставить. Скромную гранитную плиту с надписью. А то безымянная какая-то могила стоит.
— Да, — согласился Кучерявый.
— Будь вы на его месте, какую бы надпись сделали на камне?
Кучерявому разговор этот явно не нравился, он попросил:
— Не будем об этом.
Чехотный занял место чуть сзади Алексея:
— А я бы без всякой там лирики высек на мраморе лишь годы рождения и смерти да фамилию.
Кучерявый кивнул:
— Я бы тоже.
— Гагаева Полина Владимировна. Она в каком году родилась, не знаешь?
Кучерявый вздрогнул, зашевелил губами, потом потер ладонями лицо.
— Я знал, что этим все кончится, знал.
— Думаешь, все уже закончилось?
Он пожал плечами:
— Так а что же… Раз все знаете…
— Может быть, и не все. Я, например, хотел бы знать, где твой пистолет, у Макаровой?
— Да.
— А она сама уже в городе на Волге?
— Я отвез ее туда вчера.
— Ты забрал ее прямо с дачи?
Он кивнул:
— Тамара день провела там. Поздно вечером я заехал за ней…
— Вернемся к пистолету. Зачем ей понадобилось оружие? И кому из вас пришло в голову подобным образом избавляться от Гагаевой?
— Во всем виноват я, только я… Я сбил эту женщину на машине…
— Нет, — Чехотный распрямился, сутулость его исчезла, он смотрел сейчас в глаза Лехе. — Гагаева погибла, когда ты был на сборах. Похвально, конечно, что ты как мужчина стараешься выгородить Макарову, но давай все выкладывать начистоту. Тамара Алексеевна сбила Гагаеву ночью, а утром примчалась за тобой… Вот с этого начинай. В ту ночь она была выпивши, да? Зачем ты отдал ей пистолет?..
В ту ночь Макарова была действительно выпивши. Она не успела затормозить, когда вышедшая из маршрутного автобуса женщина стала перебегать дорогу. Удар был сильным: Гагаеву отбросило на несколько метров от машины, она катилась потом еще по асфальту, как мяч. Тамара затормозила, выскочила из салона своих «Жигулей»… Незнакомка погибла сразу, ей уже нельзя было помочь.
Тамара понимала: если труп останется на дороге, то кто-нибудь из водителей вызовет милицию, начнется расследование, на ее машине обнаружится след от удара, соседи по даче могут рассказать, что видели ее выпившей и выезжающей из гаража поздно ночью… Она тогда выпила одна, ей стало тошно от этой жизни, этой проклятой дачи, от одиночества, захотелось в город…
Короче, она открыла багажник машины и сумела уложить туда сбитую женщину. Развернулась, вернулась на дачу, а утром, на рассвете, поехала на базу к Кучерявому…
— …Вот и все, — сказал Кучерявый. — И нет больше вопросов, да?
Они вышли из-за кладбищенской ограды, шли по грязной асфальтовой полоске. Глина густо облепила их обувь и теперь подбиралась к брюкам.
«Я правильно вычислил почти все, — думал про себя Чехотный. — Не знал лишь некоторых мелочей, но они не столь и важны».
— На чем мы прокололись? — Леха говорил так спокойно, будто речь шла об ошибке, допущенной в решении шахматной задачи. Знает ли он, интересно, что его ждет?
— Знаю, специально Уголовный кодекс листал, готовился, так сказать. Так на чем?
— Макарова в последний свой приезд на собственную квартиру взяла не только вещи, но и фотографии, да?
— Она хотела хоть что-то иметь от прошлого, выбрала самые дорогие для нее снимки. Я сказал ей как-то: «Умерла так умерла». Она день проплакала. Значит, в фотографиях дело. Она испугалась, когда я ей рассказал, что вы интересуетесь, нет ли их у меня.
— И еще — ключ. Ей не надо было забирать ключ от квартиры и от дачи.
— Ей не надо было… — Кучерявый не договорил, начал фразу заново, правда, уже несколько видоизмененно. — Нам не надо было… Впрочем, что ж теперь, после драки, кулаками махать.
— Ты очень спокоен, Леха.
Он печально улыбнулся:
— Ни жены, ни детей на свободе не оставляю. А еще, я уже узнавал, мужики говорят, что если есть руки, то и в зоне прожить можно. Отсижу, выйду, дождусь Тамару…
— Будешь ждать? Серьезно?
— Очень серьезно.
— Она сейчас в твоем волжском городке?
— Да.
— Чем занимается?
— К сожалению, выпивает. Психом стала. Мне говорит: успокоюсь в мае следующего года, когда, значит, круглая дата с той ночи минет. Тогда, мол, поверю, что все забыто, брошу пить…