Выбрать главу

— Ну ясненько. Если ты даже это знаешь… — Он расставил ноги пошире, словно готовясь принять удар. — Кончаем базар. Что тебе от меня надо?

Женька шумно вздохнул, бросил кошелек на стоящую рядом скамейку и пошел к переходу, в сторону метро. На зеленый свет дорогу проскочить не успел, стал у обочины. Минуты через две его тронул за плечо Лаврентьев:

— Так не бывает, но все же… Ты уходишь просто так?

— А как мне надо уходить?

— В бумажнике все на месте.

— Я им, видно, очень быстро подвернулся, не успели твои деньги поделить.

— Деньги — ерунда. Но там у меня еще лежали бланки договоров… Им — это кому? Кому ты быстро подвернулся?

Женька не стал уточнять:

— Ничего не пропало — и слава Богу.

Загорелся зеленый, он пошел было через дорогу, но Лаврентьев чуть попридержал его за локоть:

— Погоди, я подвезу тебя, куда надо. У меня машина, — он кивнул за спину. — И потом, мне же еще надо спасибо сказать, я не могу в долгу оставаться. Куда едем? Женька вытащил паспорт, открыл его там, где лежал обрывок конверта с адресом:

— Улица Паромная, в каком-то Братеево. Там у меня командир живет.

— Так ты военный? — повеселел Лаврентьев. — Теперь хоть что-то понятно. Я поначалу думал, или дурак, или бандит. А оказалось, из золотой середины между ними. Не обижаешься, нет?

— На что обижаться-то?

— Где служишь?

— Уже нигде.

Лаврентьев скользнул цепким взглядом по пустому рукаву куртки:

— Прости… Из Чечни, что ли?

— Ага.

Подошли к серой «Ауди», Лаврентьев вытащил ключи:

— Торгаши там — сплошные жулики, с ними дела нельзя проворачивать.

— Я не с торгашами дело имел.

— Да это я так, к слову. Садись. Где ездить предпочитаешь, впереди, сзади?

Женька пожал плечами:

— За баранкой бы предпочел, но теперь… Теперь по телевизору гонки смотреть буду. «Формулу». Если у командира, конечно, телевизор есть. Слушай, Игорь Викторович, а не боишься, что после ночной пьянки милиция опять прицепится, а? Бумажник ведь у тебя менты увели. А я — у них. Свой и твой заодно.

— Ты даешь! А бояться — не боюсь. У меня дома таблеточки такие есть… Я их уже принял… Вот что, заскочим мы по пути в один магазин, если ты не больно торопишься…

Женька остался в салоне машины, Лаврентьев вошел в магазин сам, долго там не задержался, вышел в сопровождении парня, несущего картонную коробку. Она еле уместилась в салоне на заднем сиденье.

Ехать пришлось довольно долго. Уже затормозив у нужного дома, Лаврентьев сказал:

— Послушай, офицерство — народ гордый, и я унижать тебя не хочу, но возьми «баксы», которые у меня в кошельке. Ты спас бумаги, цена которым… В общем, ты меня здорово выручил, честное слово.

— Но раз выручил — то при чем тут деньги?

Лаврентьев даже повернулся, посмотрел на Женьку повнимательней, покачал головой и сказал тихо, словно самому себе:

— Туго тебе, парень, будет. Хорошо, хоть молодой, приспособишься еще, — потом уже добавил погромче: — А почему с пустыми руками идешь? Где коньяк, цветы?

— Фляжка тут, — Женька хлопнул рукой по карману куртки. — Плоская, из нержавейки. Комбата моего. А цветы не нужны, некому их дарить. Жена у командира моего погибла, на машине разбилась. Ладно, брат, спасибо.

— Визитку с московским телефоном оставь себе, авось еще понадобится. Я в столице еще проторчу.

— Бывай.

Женька вылез из машины, поискал глазами нужный подъезд. Лаврентьев выволок на асфальт купленную картонную коробку, поставил ее у ног Зырянова:

— Может, у командира действительно телека нет, так что смотри свои автогонки по этому «ящику».

Он досказывал эту фразу, уже садясь за руль. «Ауди» резво рванула с места, и Женьке просто не оставалось ничего иного как попросить бегающих у дома пацанов подтащить упакованный «Панасоник» к лифту.

С ним он поднялся на пятый этаж, там еще раз сверился по обрывку конверта с адресом, вздохнул и нажал на звонок у нужной двери.

Дверь открылась почти тотчас.

— Ачхой Мартан, товарищ полковник! — выкрикнул Женька.

— Воистину Мартан! — протянул навстречу ему руки улыбающийся Макаров.

Глава 3

У Чехотного были другие версии.

За два дня до гибели, странной, непонятной, Тамара Алексеевна Макарова встречалась с подполковником Ляшенко, сослуживцем и товарищем ее мужа, Олега. Ляшенко приезжал в Москву из Чечни всего на неделю. Самолет из Чкаловского увез его обратно на войну на следующее утро после того, как сгорела в машине Макарова. Жена и две дочери Ляшенко лето проводили на Дону, у тещи, так что в квартире он жил один. В роковую ночь дома его никто не видел, свет в окнах не горел. Летевшие одним самолетом с ним показали, что выглядел Ляшенко необычно: был хмур, неразговорчив.