Кем и чем бы это существо ни было, Ким сейчас остро чувствовал его страх. Но сознание чужого страха не веселило. Снова и снова пытался он внушить «тому» свое спокойствие, свою уверенность.
Город закончился. И теперь его смутная догадка оформилась окончательно. Дальше можно было не пеленговать, не вслушиваться напряженно. Он знал, где искать. Небольшая полянка метрах в ста вверх по склону. Пикник у них там был в одно из недавних воскресений. Пикничок. Вот откуда все пошло. Ну что же…
Он какое-то время стоял, раздумывая, перед одиноко торчащей телефонной будкой. Потом все же вошел, набрал номер и попросил Пищагина.
— Ким, ты?!
— Да, Станислав Меркурьевич.
— Ты где?
— Почти у места. В голосе Пищагина слышалось едва сдерживаемое напряжение.
— Почему ты ушел?
— Вы все знаете, Станислав Меркурьевич. Зачем время тратить?
— Знаю. Но неужели ты надеешься договориться?
— Да, я думаю, мне это удастся.
Академик помолчал. Был ли побег неожиданностью для него? Или он и его коллеги рассчитывали на это, думая так найти выход из безвыходного положения? Ким не знал, зачем звонит Пищагину. Может быть, чтобы задать ему накопившиеся вопросы. Вопросы были, только не стоило задавать их сейчас. Потом, когда он дойдет и вернется, — может быть. А сейчас…
Он уже собирался повесить трубку, когда молчавший Пищагин сказал вдруг тихо:
— Не ходи. Тебя там ждут.
Кима словно током ударило.
— Но вы же не знаете, где это!
— Теперь знаем. Ты спрашивал об аэросъемке? Мы провели ее. Только не были уверены до конца, правильно ли расшифровали район.
— И… что?
— Ты думал, что тебя вот так запросто выпустят из клиники?
В голосе Станислава Меркурьевича не было злорадства. Наоборот, такие боль и горечь были слышны, что Ким понял — Пищагин ко всему этому отношения не имеет и сейчас, предупреждая его, переступает некий запрет, выдает тайну. Может быть, во вред себе.
Академик еще что-то говорил, но Ким уже не слушал. В нем поднималась холодная, трезвая ярость. Не привнесенная извне, человеческая ярость. Но подкрепить ее, сделать вещественной могла сила, данная ему тем, который надеялся на его помощь, видел в нем друга и защитника в чужом и непонятном мире. А он не оправдал этой надежды!
Швырнув трубку, длинными скачками он бросился к начинавшемуся невдалеке склону горы. Внезапно его накрыло плотным клокочущим гулом и низко, прямо над головой, в том же направлении, в каком бежал и он, прошел большой зеленый вертолет. Завизжав, Ким понесся быстрее, понимая, что не успевает, и от этого сатанея еще больше. Мир прыгал перед глазами, но он все же увидел, как обгоняют его длинные приземистые машины и присоединяются к тем, что уже сомкнули полукруг у подножья горы.
Его даже не попытались задержать у машин и беспрепятственно пропустили в редкий низкорослый лес, росший на склоне. Он хрипел, задыхаясь, но не позволял себе остановиться ни на мгновение. Прыгая от дерева к дереву, продираясь сквозь кусты, он упрямо карабкался вверх, не слыша рева двигателей за спиной, клекота винтов над головой и резких выкриков команд впереди.
Поляна открылась сразу. И сразу же он охватил взглядом всю картину: редкую цепь людей в пятнистых комбинезонах, медленно приближающуюся к дальнему краю поляны, где среди зелени травы и кустарника клубилось облако странного серо-желтого тумана.
Туман потек быстрее, выплывая на поляну, к людям. Внезапно с правого фланга цепи по нему ударил язык ослепительно яркого даже при солнечном свете пламени. Ким зарычал, усилием воли расшвыривая в стороны солдат, стремясь прорваться к этому туману, прикрыть его собой от безжалостного уничтожающего огня. И не смог этого сделать, потому что адская боль и темнота обрушились на него, смяли, раздавили.
Шестнадцатого июня сего года было установлено круглосуточное наблюдение.
За время наблюдения объект никаких противоправных действий не совершал. Все время находился в спецклинике, лишь трижды покинув здание для кратковременных прогулок в саду в сопровождении академика С. М. Пищагина. Попыток установить внешние контакты не было.
Шестнадцатого июля сего года мы были предупреждены о возможной попытке объекта уйти из-под наблюдения и покинуть территорию клиники. Было получено указание такой попытке не препятствовать, а продолжать наблюдение, поддерживая постоянную связь с руководством. С целью усиления наблюдения нами был установлен дополнительный внешний пост.
Восемнадцатого июля сего года около четырнадцати часов дня объект, попросив его не беспокоить под предлогом обдумывания важного сообщения, закрылся у себя в комнате. Спустя двадцать пять минут покинул комнату через окно и, используя для прикрытия кустарник, подобрался к ограде спецклиники. Дежурный на внешнем посту наблюдения получил сообщение о движении объекта. Пост был немедленно усилен вторым наблюдателем.