— Какой сегодня хороший день! И какие красивые мальчики здесь работают, — она мягко улыбнулась, осматривая работника перед собой. На вид незнакомке было за тридцать.
— Что надо? Точнее… э-э… — собеседник от неожиданности забыл про правильную манеру речи, после чего пытался быстро вспомнить. Женщина посмеялась.
— По запаху алкоголь здесь не только продаётся, да? Не буду тебя утруждать, обращайся ко мне сразу же на «ты». Если ещё и по имени будешь звать, вообще в восторге буду.
— А как тебя зовут? — мужчина ничего не понимал. Флирт? Насмешка? Внимание? Игра?
— Меня зовут Мария. Можешь называть меня просто мама Маша, — женщина с улыбкой опустила глаза на бейджик. — Приятно познакомиться, Прохор. Какое замечательное имя.
— Ты мне льстишь. Что тебе нужно?
Зимин всё время наблюдал за пьяным коллегой, хоть и каждый раз отворачивался при встрече взглядом. Переживания легко скрыть, только не от самого себя. Коллега-мудак всё равно человек, что уж тут поделать. В последнее время его вид оставляет желать лучшего. Психическое состояние Прохора беспокоило Артура. Может пострадать не только больной, но и его окружение. Как же контролировать чужие эмоции и чувства? Этот дурак скрывает всё под гневом и действует неадекватно. Можно ли ещё как-то помочь? Парнишка выдохнул и устало очередной раз взглянул на коллегу, который за смену впервые с кем-то разговаривал. Напряжение между собеседниками явно росло. Стоило бы вмешаться.
— Здравствуйте. Извините моего коллегу, он сегодня неважно себя чувствует. Вам что-то подсказать, либо вы уже определились? — Артур ловко уводил женщину разговором. Мало кто мог бы так же болтать, как он. Вот только такая черта существует лишь на работе, а в жизни на первый план выдвигается смущение и робость.
— Ох. Здравствуй, Артур, — глаза поднялись с бейджика на молодого паренька. — Нет-нет, у нас всё прекрасно. Изволь формальности. Называй меня тётя Маша.
— Но…
— Я никому не скажу! — кокетно добавила женщина и засмеялась, по-доброму улыбаясь. Зимин ей в сыновья годился. Прохор был почти в той же стороне.
— Хорошо, тётя Маша, — работник немного смутился от такой активности покупателя, переводя взгляд на Прохора. — Тебе нужно отдохнуть? Можешь ведь идти домой.
— Нет, не могу. Что тебе надо вообще? — тот нахмурился и посмотрел на покупателя. — Я справлюсь сам. Так тебе что-то подсказать?
— Какой хмурый вид! Великое одолжение человека «Я — сам»? Ха-ха! Можете помочь мне вдвоём, я совсем не против компании таких симпатичных мальчиков. Хмм. Знаете что-нибудь из спиртного, чтобы вкус был, как у дорого вина, но при этом процент алкоголя был низкий, как у шампанского? Муж очень хочет, хотя ему противопоказано сейчас.
Аксёнов задумался и осмотрел верхние полки, натыкаясь на возможные варианты. «Эр» или «Питенол»? А может быть «Губолин»?
— Если есть противопоказания, то тогда не стоит покупать. Это окажет вред на организме и повлечёт последствия. Мне бы не хотелось, чтобы это ещё сказалось как-то на нашем алкомаркете…
— А какие предложения у тебя, Прохор?
Мужчина посмотрел на коллегу и с победоносным видом подошёл к полке. В руке оказалась непримечательная бутылка с надписью «Питенол». На бежевой этикетке были нарисованы зелёные бутоны цветов. Белый шрифт придавал что-то необычное такому странному сочетанию.
— Предлагаю купить именно вот это. Я сам не пробовал, но, по словам других людей, в нём есть что-то, чего сложно найти даже в крепких напитках.
— Прохор!
Артур стал ворчать и отбирать бутылку у работника. За ним закреплена власть: только ему можно сегодня продавать товар. Из-за этого шансы на победу были неравные. Мария наблюдала за потасовкой, пока не взглянула на время. Радость сменялась грустью в глазах. Унывать нельзя. Впереди предстоял ещё долгий разговор. Или нет.
— А вы ещё не забыли про меня? Ха-ха! У меня было так много времени подумать. Я решила, что беру. Не беспокойся, Артурчик, больному попадёт внутрь пара капель!
Зимин с недоверием посмотрел на женщину. Вот так всегда говорят, а потом болеющим становится хуже. Вина распространяется с геометрической прогрессией. Особенно обвинения, после которых пробуждается даже самая побитая совесть.
— Ладно. Сделаю вид, будто не слышал, кому это покупается. Только не забывайте о последствиях. Дорогих людей легко потерять. Будет обидно, если это сделает какая-то бутылка, — парнишка посмотрел на алкоголь и с досадой выдохнул. В его жизни роковым последствием стала машина. Авария со смертельным исходом стала точкой для матери, и она хотела поставить её и для сына. Как желание убить себя вместе с ничем неповинным ребёнком, смотрящим с надеждой на свою опору. Где найти помощь? Вокруг обвинения. Все хотят заставить извиняться, задыхаться от совести в неуместной ситуации. Ужин в доме напоминает поминки. Каждый день проживать с воспоминанием события, которого даже не помнишь. И думать. Думать. Думать. Думать. «Что, если бы это был я? Всё было бы хорошо. Все были бы счастливы. Никому не пришлось бы страдать.» Лишь при Петре подобные мысли надолго исчезали. Тревожность уходила следом. Парнишка выдохнул и посмотрел в сторону кабинета директора, стоя возле кассы. Не ноги, а мысли донесли его. Нет, он должен жить. Всё было не зря. «Ты так заботишься обо мне… Я ведь тоже тебе очень дорог, правда? Да. Правда. В твоих глазах даже появляются звёзды, когда они смотрят на меня. При других такого нет. Я хочу жить ради тебя!» — Зимин плавал в своём мире.
— Люблю тебя…
Собственный голос заставил работника очухаться от фантазий. Он посмотрел на покупателя с коллегой в стороне и смутился, слегка краснея. «Боже мой, хорошо, что они не услышали. О чём они говорят?»
— Знаешь, Прохор, у меня к тебе есть серьёзный разговор, — женщина говорила тихо и с осторожностью. Никто не мог подслушать на таком расстоянии. — Мы практически не знакомы, но не мог ли ты оказать мне услугу?
— Услугу? — мужчина пренебрежительно осмотрел Марию, будто та предложила товар в виде своего тела.
— Да, — небольшое молчание. — Мой муж болен. Он потерял большую часть памяти, но помнит, что у него есть я и сын.
— А я здесь причём?
Женщина достала платок, вытирая появляющиеся слёзы. Со стороны было заметно, что она говорит с трудом. Мудрость в старости? Даже если так, то эта мудрость была элегантной и утончённой.
— Дело в том, что наш сын умер десять лет назад. У Сени, моего мужа, проблемы с сердцем. Ему нельзя говорить правду. Если… если он узнает, это станет большим потрясением. Его сердце не выдержит. Он умрёт, — покупатель был очень сдержан, несмотря на серьёзность ситуации. Лёгкая улыбка снова появилась на лице. — Сеня очень любит сына. Спрашивает, как он там живёт, вдали от дома. Когда приедет, чтобы навестить больного папочку. Ты очень похож на него. Когда я пришла сюда, чуть не упала в обморок. Думала, что воскрес…
— Это ты мне предлагаешь стать сыном для какого-то мужика? — Аксёнов пошёл в штыки, не собираясь подчиняться женщине, а мужчинам тем более. Мария тяжело выдохнула. Ей хотелось уйти, но совесть перед супругом не позволяла шагнуть назад.
— Подумай хорошо, пожалуйста. Он лежит в больнице. Врачи не прогнозируют что-то хорошее. Отмалчиваются и уходят. Если Сеня умрёт, мне бы хотелось, чтобы он перед своей смертью увидел сына, пускай даже не его. Материнскому сердцу тоже больно. Но только представить, что чувствует отцовское, подарившее всё тепло и заботу своему единственному мальчику…