Весной 1944 г. в стране вновь обострился внутриполитический, кризис, в значительной степени вызванный резким ухудшением дипломатических отношений Болгарии с Советским Союзом. В серии нот (в январе, марте, апреле и мае 1944 г.) СССР потребовал прекратить строительство военно-морских судов для Германии, не допускать использования ею болгарской территории, портов и аэродромов. Советский дипломатический демарш оказал сильное влияние на политическое развитие Болгарии и фактически вызвал в апреле-мае 1944 г. кризис правительства. Даже в самих правящих кругах сужалась база прогерманской политики. Верх брали силы, которые были готовы искать спасение страны в переориентации ее внешней политики.
1 июня 1944 г. управление страной было передано новому кабинету министров во главе с Иваном Багряновым. С учетом наступивших изменений в международной обстановке новое правительство поставило перед собой цель осуществить внешнеполитический поворот: при содействии США и Великобритании вывести Болгарию из войны, не порывая предварительно с Германией.
В начале августа правительство направило с секретной миссией в Анкару бывшего председателя Народного собрания англофила Стойчо Мошанова
. Его целью было выяснить возможности заключения Болгарией сепаратного мира с США и Англией. В конце августа Мошанов Ст. вновь едет в Турцию, а оттуда в Каир для конкретных переговоров с Ближневосточным командованием союзнических сил. Однако миссия Мошанова Ст. оказалась безрезультатной. Болгарское руководство явно переоценило противоречия внутри антигитлеровской коалиции. Западные державы, практически сорвавшие переговоры, объясняли это тем, что Мошанов Ст. не являлся лицом, уполномоченным «правительством, приемлемым для СССР». (Мошанов Ст. Моя миссия в Каире. София, 1991. С. 371). На самом же деле Великобритания и США просто не хотели осложнять свои отношения с Москвой, ясно продемонстрировавшей включение Болгарии в сферу своих интересов. Согласившись на превращение Советского Союза в решающий фактор при определении послевоенной судьбы Болгарии, западные союзники рассчитывали, что СССР даст им такую же свободу, действий в других, более важных для них регионах.
Провозгласив курс на перемены, правительство Багрянова И. оказалось не в состоянии его реализовать. Одной из причин было то, что по составу это правительство представляло компромисс между сторонниками этих перемен и приверженцами прежнего прогерманского курса. Последние (в их числе министры внутренних и иностранных дел Станишев А. и Драганов П.), согласуя свои действия с регентами и Генштабом армии, парализовали усилия Багрянова и его сторонников осуществить поворот не только во внешней, но и во внутренней политике. В частности, правительство приняло решения ослабить репрессии против политзаключенных, ятаков и родственников партизан, приостановить исполнение смертных приговоров, но Генштаб и министры сопротивлялись этим решениям. Сорвалось и принятие законопроекта об амнистии. Поскольку попытки Багрянова И. остановить братоубийственную войну, естественно, не встретили понимания и со стороны партизан, правительство вновь перешло в контрнаступление на силы Сопротивления. Истребление партизан и ятаков приняло небывало жестокий характер.
Непоследовательно проводилась и внешняя политика – попытка отрыва от Германии сопровождалась уступками и компромиссами (Димитров И. Иван Багрянов – царедворец, политик. Исторический очерк. София, 1995. С. 79). Недовольство политикой Багрянова И. нарастало – как со стороны демократической общественности, так и со стороны прогермански ориентированного регентства. Понимая это, Багрянов И. попытался подать в отставку в надежде, что ему удастся сформировать новый кабинет с представителями Отечественного фронта. С этой целью были сделаны предложения о сотрудничестве болгарским коммунистам, предприняты попытки привлечения в административный аппарат деятелей БЗНС. Когда Багрянов составлял правительство, БРП обещала ему содействие в соответствии со своими прежними установками на то, что она поддержит любое правительство, готовое осуществить поворот во внешней политике. Поэтому некоторые коммунисты внутри страны, в том числе Терпешев Д., склонялись к тому, чтобы принять предложения Багрянова И. войти в его кабинет. Они не были своевременно проинформированы о наступивших изменениях в советских планах на Балканах. Когда из Москвы последовала резкая критика, то обещанная поддержка сменилась враждебностью.