– Окстись! Разве такие воюют! Мужики воюют!
– А Богу-отцу придется объяснять свои замыслы миллионам таких людей, да еще растолковать все это не очень умным мужчинам. И делать это, не отвлекая людей от повседневных забот и хлопот. А им в это время надо выращивать рожь и пшеницу, ткать ткани и шить из них одежду, тачать обувь, строить дома и корабли, воевать с внешними и внутренними врагами, привозить товар и его продавать.
А замысел Бога так многообразен и сложен, что охватить его и понять обычным человеческим умом просто немыслимо, невозможно. Отсюда вывод – не умничай, а верь, что Господь делает то, что нужно! Решил распять, значит так нужно. Решил спасти, значит это необходимо. А для истолкования Божьего промысла существуют священники, протоиереи, епископы и митрополиты, их этому учат и им за это деньги платят. И с Ванюшей по этому поводу спорить незачем – на фоне величайшего ума Господа мы все глупые и неопытные щенки, включая князей, королей и императоров, да и митрополиты с Папой Римским не блещут. А Иван ведь во Францию едет, и по пути с вампирами бьется, ради твоего дела! И нам вместе еще долго брести по чужим дорогам, преодолевая всяческие трудности и опасности.
– Ну если так на это посмотреть…
– Да только так и надо смотреть! У нас каждый человек на особом счету! Сегодня ты Ивана обозлишь своими языческими бреднями, а завтра он заорет:
Не желаю с иноверцами никуда ходить, – повернется и уйдет на Русь, уводя с собой Наину.
– И что?
– А Наина унесет с собой ведьму Пелагею, старый ты черт! А без нее Полетту тебе не выдадут! И поедешь ты обратно, не солоно хлебавши!
Богуслав ахнул.
– Что же теперь делать?
– А что хочешь, то и делай! – злобно ответил я. – Лучше всего ступай, жди купившую обновки Ванчу. Хватит мне с твоими делами разбираться, да твои огрехи заглаживать! Нипочем вместо тебя с Иваном разбираться не пойду! А решит он уйти, и я вместе с ним подамся!
Я вскочил, Слава следом. Железные руки побратима ухватили меня за плечи и усадили обратно. Да уж, против лома нет приема, если нет другого лома!
Я за пару минут отдышался от злобы, и мне стало неудобно. Что-то я сегодня, как баба себя веду, весь на эмоциях. Поднял глаза на все еще стоящего рядом друга, а он, почуяв перемену ветра у меня в голове, радостно и торопливо заговорил.
– Ты не думай, Володь, я Ваню и люблю, и уважаю, и какая бы мне разница, был Христос или не был, а тут чего-то на меня нашло, будто черт попутал. Я с Иваном больше связываться не буду, пусть говорит, чего хочет. Самое главное, ты-то не уходи!
Тема приобретала какой-то ненужный оборот.
– Ты, браток, присядь, – сказал я. – Это я погорячился, никуда я от тебя не уйду. Главное, отнюдь не моя персона, а Ванино воспитание.
Богуслав упал на табурет и весело ощерился, а я продолжил.
– Ты, Слава, могучий волхв, а церковь считает тебя за приспешника дьявола, и у тебя с ней собственные счеты. Я вырос в 20 веке у неверующих родителей, и в Божью силу уверовал уже в зрелом возрасте, в основном здесь, видя силу протоиерея Николая и Великой Панагии.
А ведь Ваня совсем еще молодой парнишка, и в него с раннего детства усиленно вколачивали веру в Иисуса Христа и правоту православной церкви, почитание икон, привычку молиться на ночь, обязательность посещения церкви, главенство над всеми книгами мира Библии, и ничего, кроме этого ему никто и никогда не объяснял. А ты вдруг взялся искренне верующему человеку его исконные устои рушить. То же мне, связался черт с младенцем!
– Да я просто хотел, чтобы он об этом подумал…
– А Иван не привык думать, им всегда кто-то командует: то я, то Наина.
– А я? – напыжился признанный командир и воевода.
– А ты, вместо того, чтобы дельно покомандовать, взялся у молодца святыни дерьмом замазывать, и, естественно, получил бунт. Человеку вроде Вани, надо ставить реальную задачу, а не втягивать его в ненужные споры и размышления. Ты подожди, он подрастет, многое поймет, во многом разочаруется, кое в чем разуверится, и к шестидесяти годам сможет не хуже тебя все вокруг дегтем замазать. Ты поторопился, а каждому овощу свое время.
– Уловил! – сообразил Богуслав. – Исправлюсь! А что же мне теперь делать?
– Да ничего особенного. Подойти к парню, что-нибудь соврать, а на меня особо не рассчитывать! Ваня должен убедиться, что это от тебя идет, а не я, как обычно, твою головную боль улаживаю.
– А что же соврать? – растерялся Богуслав.
– Смекнешь, – отрезал я, – не маленький!
– Вот, не было у бабы заботы, купила баба порося…, – протянул боярин.
– За чем пойдешь, то и найдешь! – добавил я. – Думай, перед тем, как лишнего сболтнуть! Ладно мне или другим волхвам, мы тебя поймем, согласимся или нет, это дело десятое, но простые люди тебя за твои речи порвут на восемь клиньев. Кстати, вон и Ваня идет, можешь приступать к мирным переговорам. Если я чешу рукой за правым ухом, значит тебя не в ту степь понесло!