Стремительная, как птичка, девочка бросилась в донжон. И если она не выпорхнула в окно, а побежала по лестнице, то только потому, что не захотела воспользоваться своими крыльями.
Через минуту в гостиную вошел мистер Стэнли Хадлсон. Вид у него был серьезный, глаза уставшие, лицо багровое, что заставляло опасаться, как бы его не хватил удар.
Они с мистером Дином Форсайтом обменялись привычным рукопожатием. Однако — и в этом не приходилось сомневаться — посмотрели они друг на друга с подозрением, искоса, словно испытывая взаимное недоверие.
Впрочем, оба семейства собрались, чтобы назначить день бракосочетания, или, говоря астрономическим языком, день совпадения звезд Фрэнсиса и Дженни. И поэтому разговор шел на эту тему. Разговор, а не дискуссия, поскольку все выражали согласие, чтобы свадьба была сыграна как можно скорее.
Но уделяли ли мистер Дин Форсайт и мистер Хадлсон внимание тому, о чем говорили? Не летели ли их мысли вслед за каким-нибудь астероидом, затерявшимся в пространстве? И не терзался ли каждый из них сомнением, что другой близок к открытию?
Одним словом, они не возражали, чтобы свадьбу назначили через несколько недель. Поскольку дело происходило 3 апреля,[33] было решено сыграть ее 31 мая. Казалось, просто невозможно подыскать более подходящий день.
— При одном условии, конечно! — позволила себе заметить Лу.
— При каком? — спросил Фрэнсис.
— Если в тот день ветер будет дуть с северо-востока.
— А почему это так важно, мисс?
— Потому что, как говорит папа, при таких ветрах уровень преступности снижается! И так будет лучше, поскольку вы должны получить благословение на брак!
Глава четвертая,
повествующая о том, как в досье о болидах попали два письма, одно из которых было отправлено в обсерваторию Питтсбурга, а другое — в обсерваторию Цинциннати
Господину директору обсерватории Питтсбурга, штат Пенсильвания
Уэйстон, 9 апреля
Господин директор!
Имею честь довести до Вашего сведения следующий факт, способный сам по себе заинтересовать астрономическую науку: в ночь со 2 на 3 апреля текущего года я открыл болид, который пересекал северное небесное полушарие, перемещаясь с северо-востока на юго-запад со значительной скоростью. Было 11 часов 37 минут 22 секунды, когда он появился в объективе моей зрительной трубы, и 11 часов 37 минут 49 секунд, когда исчез. С тех пор мне не приходилось видеть его вновь, несмотря на самые тщательные наблюдения. И поэтому я обращаюсь к Вам с просьбой принять к сведению полученную от меня информацию и соответствующим образом распорядиться этим письмом, которое в том случае, если метеор вновь окажется в поле зрения, представит доказательства моего приоритета в столь ценном открытии.
Примите, господин директор, заверения в моем нижайшем почтении. Остаюсь вашим покорнейшим слугой,
Дин Форсайт Элизабет-стритГосподину директору обсерватории Цинциннати, штат Огайо
Уэйстон, 9 апреля 1901 года
Господин директор!
Ночью 2 апреля между 11 часами 37 минутами 22 секундами и 11 часами 37 минутами 49 секундами мне выпало счастье открыть новый болид, который перемещался с северо-востока на юго-запад по северному небесному полушарию. С тех пор мне так и не удалось вновь проследить за траекторией нового метеора. Но, если он опять появится на нашем горизонте, в чем я не сомневаюсь, мне представляется справедливым, чтобы меня считали автором этого открытия, заслуживающего занять подобающее место в астрономических анналах нашего времени.
Примите, господин директор, мой нижайший поклон и уверения в самых почтительных чувствах.
Доктор Сидни Хадлсон 17,[34] Моррис-стрит
Глава пятая,
повествующая о трех неделях ожидания, в течение которых, несмотря на всю рьяную увлеченность наблюдателей, Дину Форсайту и Омикрону, с одной стороны, и доктору Хадлсону — с другой, так и не удалось вновь у видеть болид
Теперь оставалось только ждать ответов на два заказных письма, отправленных с двойными марками и тройными штемпелями в адрес директоров обсерватории Питтсбурга и обсерватории Цинциннати. Возможно, ответ должен был заключаться в простой расписке и уведомлении о соответствующей регистрации полученных писем. Впрочем, заинтересованные лица большего и не требовали. Они хотели заявить о себе на тот случай, если метеор будет замечен другими астрономами — профессионалами или любителями. Что касается мистера Дина Форсайта, то он надеялся увидеть его в ближайшее время. Доктор Хадлсон также питал самые серьезные надежды. Чтобы астероид затерялся в небесных глубинах, так далеко, что стал недоступен земному наблюдению, что он никогда больше не предстанет взору подлунного мира, — нет! — такую гипотезу они отказывались даже допустить. Подчинявшийся логическим законам болид обязательно появится на горизонте Уэйстона. Они заметят его полет и вновь заявят о нем. Они определят его координаты, и он, получив славное имя в честь своего первооткрывателя, будет нанесен на небесные карты.
Однако в тот день, когда метеор появится вновь, вполне может оказаться, что им придется оспаривать право открытия. Что же тогда произойдет? Если бы Фрэнсис Гордон и Дженни Хадлсон хоть на минуту представили себе опасность возникновения подобной ситуации, они бы воскликнули в один голос:
— Боже, сделай так, чтобы наша свадьба состоялась до возвращения этого несчастного болида!
Миссис Хадлсон, Лу, Митс и их друзья от всего сердца присоединились бы к такой просьбе.
Но они ничего не подозревали. И, хотя замечали растущую озабоченность обоих соперников, не могли догадаться о ее причине. Несомненно, это было связано с каким-нибудь астрономическим вопросом… Но с каким именно?
Впрочем, в доме на Моррис-стрит всех, за исключением доктора Хадлсона, мало волновало то, что происходило в глубинах небесного свода. Заботы… Да у кого их нет? Занятия, да… Требовалось разослать уведомления знакомым обоих семейств, принять гостей и их поздравления, нанести ответные визиты и выразить благодарность. А подготовка к свадьбе, составление приглашений на церемонию бракосочетания и торжественный обед, на который должны были собраться около сотни гостей? Гостей, которых предстояло рассадить так, чтобы все остались довольны. А свадебные подарки?!
Короче говоря, семейство Хадлсон отнюдь не бездельничало. По словам малышки Лу, нельзя было терять ни минуты. Она рассуждала так:
— Когда выдают замуж первую дочь, это очень серьезное дело! Не хватает опыта, и приходится прилагать много усилий, чтобы ничего не забыть! Что касается второй дочери, то опыт уже есть! Появляется навык, никто не боится что-либо забыть! Со мной все пройдет как по маслу!
— Да, — ответил ей Фрэнсис Гордон, — да… Как по маслу… А поскольку вам скоро исполняется пятнадцать лет, мисс Лу, то это не замедлит случиться!
— Позаботьтесь лучше о том, чтобы жениться на моей сестре, — громко смеясь, парировала девочка. — Это занятие потребует от вас времени, и не вмешивайтесь не в свои дела!
Как и обещала миссис Хадлсон, она собиралась посмотреть дом на Ламбет-стрит. Доктор же был слишком занят в своей обсерватории и не мог сопровождать ее.
— То, что вы сделаете, миссис Хадлсон, вы сделаете превосходно. Я всецело полагаюсь на вас, — ответил он на ее предложение. — К тому же это касается главным образом Фрэнсиса и Дженни… У меня же нет времени.
— Послушайте, папа, — сказала Лу, — разве вы не собираетесь спуститься с вашего донжона в день свадьбы?
— Разумеется, Лу. Разумеется.
— И появиться в церкви Святого Андрея, ведя свою дочь под руку?
— Разумеется, Лу. Разумеется.
— В черном фраке и белом жилете? В черных брюках и белом галстуке?
— Разумеется, Лу. Разумеется.
— И забыть про ваши планеты, чтобы ответить на приветствие, которое произнесет преподобный О’Гарт?
— Разумеется, Лу. Разумеется. Но ведь до свадьбы еще далеко! А поскольку небо сегодня чистое, что в апреле случается редко, то отправляйтесь без меня.
Миссис Хадлсон, Дженни, Лу и Фрэнсису Гордону пришлось оставить доктора манипулировать своими зрительными трубами и телескопами. Глядя на яркое солнце, им не приходилось сомневаться, что мистер Дин Форсайт предавался в своей башне на Элизабет-стрит аналогичным занятиям. Кто знает, возможно, метеор, впервые замеченный и затерявшийся с тех пор в далеком пространстве, на секунду появится в объективах их приборов?!
Компания вышла из дому после полудня. Они спустились по Моррис-стрит, пересекли площадь Конституции, приветствовав по дороге любезного мирового судью Джона Прота, поднялись по Экстер-стрит, точно так же, как это проделал двумя неделями раньше Сет Стенфорт, ожидавший Аркадию Уокер, добрались до предместья Уилкокс и направились к Ламбет-стрит.