За событиями в испанских колониях внимательно следил Александр Гумбольдт. В 1812 году он заканчивал редактировать свой труд о путешествии в равноденственные области Нового Света. В предисловии к нему немецкий ученый не скрыл своих симпатий к сторонникам независимости, выразил уверенность, что, несмотря на трудности и поражения, их дело в конечном итоге восторжествует. Гумбольдт писал:
«После того как я покинул Америку, в испанских колониях разразилась одна из великих революций, время от времени потрясающих человечество[10], по-видимому, она готовит новые судьбы населению в четырнадцать миллионов человек, распространяясь из южного полушария в северное, от берегов Ла-Платы и Чили до северной Мексики. Глубокая ненависть, порожденная колониальным законодательством и поддерживаемая политикой недоверия, повела к кровопролитию… В Кито уже пали жертвой своей преданности родине самые добродетельные и самые просвещенные граждане. Описывая края, память о которых стала для меня столь дорогой, я то я дело переношусь мысленно в места, воскрешающие в моем уме воспоминания о погибших друзьях.
Когда начинаешь размышлять относительно политических волнений в Новом Свете, приходишь к выводу, что американские испанцы находятся в менее благоприятном положении, чем жители Соединенных Штатов, которые были подготовлены к независимости длительным периодом почти неограниченной конституционной свободы. Внутренних раздоров следует особенно страшиться в тех странах, где цивилизация не пустила еще достаточно глубоких корней и где под влиянием климата леса быстро снова завоевывают расчищенные, но затем предоставленные самим себе земли… Обращаясь к более приятным мыслям, я даже льщу себя надеждой… что под влиянием нового общественного строя эти страны достигнут быстрых успехов на пути ко всеобщему благополучию. И если тогда некоторые страницы моей книги избегнут забвения, житель Ориноко и Арабало[11], с восхищением убедится, что многолюдные торговые города и поля, обработанные руками свободных людей, раскинулась именно там, где во время моего путешествия были лишь непроходимые леса и пространства, затопленные водой».
Пройдет немало десятилетий, прежде чем эти надежды немецкого ученого воплотятся в жизнь. Но для того чтобы это стало возможно, нужна была победа над испанцами, а в те суровые дни 1812 года, в дни гибели Первой республики Каракаса, многим венесуэльцам победа дела независимости казалась не только далекой, но и недостижимой мечтой…
РОЖДЕНИЕ ЛИБЕРТАДОРА
Дарованный ему титул Либертадора (Освободителя) во всех языках есть новое слово.
Любой другой на его месте, возможно, предался бы отчаянию, отошел от борьбы, занялся устройством своих личных дел или искал бы легкого утешения в вине и женщинах. Так поступали многие из людей его класса в подобных обстоятельствах.
Он мог уехать в Соединенные Штаты, во Францию или в Англию и переждать там, пока минует гроза и можно будет вернуться в Каракас, чтобы продолжать беспечно жить в одном из поместий, которые достались ему по наследству от отца и брата.
Но этот самый богатый мантуанец Венесуэлы меньше всего думал о личном благополучии, когда вспоминал постигшую его родину катастрофу. Поражение только озлило его, укрепило в нем решимость продолжить, и не только продолжить, но возглавить борьбу до победного конца за независимость Венесуэлы.
После того как Миранда попал в руки испанцев, пожалуй, никто лучше Боливара не был подготовлен для этой ответственной роли. Он был молод, энергичен, широко образован, знал иностранные языки, у него были влиятельные связи не только в Венесуэле, но и за рубежом — в Англии, США, Франции в даже в самой Испании, он состоял в родстве со многими богатыми семьями страны. Правда, его авторитет был подорван потерей крепости Пуэрто-Кабельо, но кто из патриотов мог похвастаться только успехами? Разве самый достойный из них — Франсиско де Миранда — не совершил серию трагических ошибок, жертвой которых стал он сам?
Нет, если Боливар и виновен перед своими соотечественниками в чем-либо, то он смоет свою вину кровью ее врагов. Испанцы и вся Венесуэла еще узнают, на что способен этот молодой креол. Враги еще не раз убедятся в том, что поражения только укрепляют его решительность и настойчивость.
Теперь не время заниматься самобичеванием. Необходимо немедленно собрать вокруг себя всех тех, кто желает продолжать борьбу. Пусть это будет всего горстка, но горстка подлинных бойцов. Он вернется с ними в Венесуэлу, вернется с оружием в руках, чтобы изгнать из Каракаса Монтеверде, истязающего патриотов, поверивших в его честное слово не мстить побежденным.
10
А. Гумбольдт был прав: война за независимость испанских колоний носила характер буржуазной революции, подобно войне за независимость английских колоний в Северной Америке.