Боливару сообщили, что многих солдат заставили силой изменить делу независимости. Те же, кто сопротивлялся, среди них патриот негр Антонио Руис Фалучо, мятежниками убиты.
— Таким, как Фалучо, следует поставить памятник[22], — сказал Боливар.
Один из деятелей патриотического движения, Хоакин Москера, как раз в эти дни посетил Боливара, сраженного недугом в Пативильке.
— Каковы ваши планы? — спросил Москера.
— Победить!
— Но как?
— Я соберу всех лошадей и мулов на побережье, посажу на них своих солдат, перейду Кордильеры и разобью испанцев в Горном Перу, как я их разбивал у Бояки и Карабобо.
Но для этого нужны были резервы, которые подходили из Колумбии медленно и в недостаточном количестве.
— Расскажите нашим соотечественникам, — говорил Боливар Москере на прощание, — как вы нашли меня здесь, на этом неприветливом берегу, умирающим, но, как всегда, готовым бороться всеми своими силами за независимость Перу и безопасность Колумбии.
10 февраля 1824 года перуанский конгресс назначил Боливара диктатором с неограниченными полномочиями. Из Пативильки Боливар приказал своему наместнику Сукре, штаб которого находился в городе Трухильоз «Конфискуйте все необходимое для армии. Не стесняйтесь, будьте решительны и беспощадны, когда речь идет о благе родины. То, что не сможете взять, уничтожайте. Нас должна отделять от испанцев выжженная земля. Пусть враг знает, что мы полны решимости драться до конца».
Испанцы тоже не дремали. Они неожиданно спустились с гор и с помощью предателей вновь захватили Лиму. Торре Тагле и свыше трехсот офицеров-перуанцев открыто перешли на сторону испанцев.
Эти события вызвали растерянность и уныние среди патриотов. Сукре советовал Боливару отвести войска в Колумбию, в таком случае испанцы согласились бы подписать перемирие на один или даже два года, что дало бы патриотам необходимую передышку. Но Боливар привык стойко встречать неудачи. Он и на этот раз был полон фанатичной уверенности в победе. Об отступлении не могло быть и речи.
— Богота должна нам помочь, и она нам поможет, — уверял своих подчиненных Освободитель.
Он продолжал бомбардировать Сантандера просьбами. «Окруженный Андами, — писал он в одном из своих посланий вице-президенту, — вдыхая отравленный воздух сороче, находясь почти что рядом с луной, я пишу Вам это письмо. Оно, наверное, превратится в кусок льда, если не понесет его кондор и не согреет солнце… За год нас предали здесь семь президентов, но если Вы мне пошлете старую колумбийскую гвардию, мы станем непобедимыми».
Боливар требовал слишком многого.
— Освободитель думает, — говорил Сантандер, — что я бог: достаточно мне сказать «Да будет так!» — и это сбудется. Он настойчиво просит оружие и людей. И самое плохое в том, что, хотя дону Симону достаются все лавры, перуанцы не испытывают признательности к колумбийскому правительству за его помощь.
Боливар получил известие, которое доставило ему большое удовлетворение: Пуэрто-Кабельо наконец капитулировало перед Паэсом, родная Венесуэла торжествовала победу!
В Перу же враг продолжал упорствовать. Испанцы неоднократно подсылали наемников с целью убить Боливара и других видных патриотов. Освободитель предупреждал Сукре: «Я советую Вам действовать с некоторой осторожностью. Не ходите без охраны».
Боливар организовал «бродячее» правительство, как он сделал в свое время на Ориноко. Все перуанские дела решал один министр — Санчес Каррион, он отличался пламенным патриотизмом и большой деловитостью. Огромную роль в борьбе за независимость играли финансы. Солдаты дезертировали из-за того, что им не платили. Боливар снизил на три четверти жалованье солдат и служащих, но обеспечил его выплату. Чтобы пополнить казну, он конфисковал церковную золотую утварь, экспроприировал собственность испанцев и сотрудничавших с ними перуанцев, начал продавать правительственные поместья и земли.
Трухильо — штаб-квартира республиканской армии — с марта 1824 года была превращена Боливаром в арсенал. Женшины шили мундиры; пончо и одеяла приносили индейцы. Население собирало железо, чугун для изготовления снарядов, гвоздей и подков. Копья и другое холодное оружие поставлял Гуаякиль. Олово для починки посуды было найдено благодаря счастливой случайности. Боливар однажды разорвал себе брюки об оловянный гвоздь. Он немедленно приказал использовать такие гвозди на военные нужды. Боливар, Сукре и другие генералы часто посещали мастерские, подбадривали людей, давали советы. Солдаты совершали горные марши, привыкая к высоте.