Испанская Америка свободна, но свобода досталась дорогой ценой. В пятнадцатилетней войне за независимость погибло свыше миллиона человек, то есть приблизительно столько же, сколько за весь период наполеоновских войн в Европе. Великая Колумбия при населении в три миллиона потеряла свыше полумиллиона человек.
В ходе войны были уничтожены огромные материальные ценности: разрушены города и селения, порты, дороги и мосты; заброшена разработка рудников и приисков, большой ущерб нанесен сельскому хозяйству.
С изгнанием испанцев торговцы и помещики только и думали, как бы побыстрей наверстать упущенное, поскорее наполнить свои карманы и вновь обуздать народные массы. Республиканские законы, провозглашавшие демократические свободы и обещавшие народу различные облегчения, не соблюдались. Несмотря на это, многие. руководители движения за независимость именно в новых законах, в их чрезмерном либерализме, а не в алчности и эгоизме торгашей и плантаторов видели корень зла, основную причину всех несчастий.
Как же быть дальше, по какому пути идти? В какой части света найти пример, достойный подражания? Эти вопросы задавали себе Боливар и другие вожди освободительного движения, которым были дороги и близки интересы их народов.
В просторном кабинете загородного дворца Магдалены, бывшей летней резиденции вице-королей Перу, на большом столе из красного дерева разбросаны карты западного полушария. Боливар нервно ходит по кабинету и говорит своему адъютанту ирландцу О'Лири:
— Посмотрите внимательно на карту. На севере вы увидите США, нашего могучего соседа, дружба которого к нам основана на арифметике: даю тебе столько-то. а взамен хочу вдвое больше. Соединенные Штаты захватили Флориду. Сантандер мне пишет, что они зарятся на Кубу и Пуэрто-Рико. Если мексиканцы позволят, то они проглотят Техас да, пожалуй, и всю Мексику. Испанцы для нас теперь не опасны, главную опасность представляют англосаксы; они могущественны, беспощадны, ненасытны. Мексиканцы совершили большую ошибку, провозгласив Итурбиде императором. Мы воевали против испанского деспотизма не для того, чтобы заменить его своим собственным. Мексика вряд ли сможет защитить свою независимость без поддержки Великой Колумбии, а мы сами не сможем устоять перед испытаниями, которые нас ожидают, без поддержки других республик. Независимость мы завоевали, но наша страна разрушена, а государственные деятели думают каждый только о своих интересах. Сантандер заботится лишь о Новой Гранаде.
Паэс не желает подчиняться Боготе, эквадорцы стремятся обособиться. Положение в Перу тоже не из легких. Перуанскую независимость завоевали колумбийцы, президент Перу — колумбиец, разве с этим могут согласиться гордые перуанцы? Они нас терпят, но не любят. Горное Перу, на которое претендуют Перу и Аргентина, по всей вероятности, отделится и образует независимую республику, что нас перессорит с Лимой и Буэнос-Айресом. В Чили и Аргентине бушует гражданская война. Этим не преминет воспользоваться император Бразилии. Он наверняка попытается захватить Монтевидео и — кто знает! — может быть, и Горное Перу.
— Какой же выход видите вы из этого лабиринта, Освободитель? — спросил О'Лири.
— Выход один — в объединении республик вокруг Великой Колумбии. Только одна Колумбия свободна от междоусобиц и анархии, ее армия победила испанцев и освободила половину Америки. У нас будут одна власть, одни законы, одна и та же денежная система. Тогда нам не станут страшны ни внешние враги, ни внутренние. По своей силе мы сравнимся со Священным союзом. Мы привлечем на свою сторону Англию, она ведь мечтает торговать с нами. При ее поддержке мы поставим на место Соединенные Штаты. Разрешив внешние проблемы, разрешим и внутренние, улучшим благосостояние народа, разовьем сельское хозяйство, промышленность, сделаем просвещение доступным всем слоям населения. На свершение этого, пожалуй, потребуется столько же сил и энергии, сколько ушло на борьбу с испанцами, но я уверен, что и тут мы одержим победу.
Одним из первых актов Боливара после победы при Аякучо был манифест о созыве перуанского конгресса. Еще до этого он направил колумбийскому сенату свою отставку с поста президента Великой Колумбии. Разве не утверждал он в течение многих лет, что первый день мира будет последним днем его власти? Теперь он готов выполнить и это обещание.