Но оказалось, что многие пираты испанский знают очень хорошо, а некоторые сносно говорили по-английски.
Испанский знал и один из чевэкашников, он то и проводил беседы с моряками, вызываемыми по одному в штабную палатку.
— Имя? … Когда родился? … Где родился? … Возраст? … Кто отец? … Специальность на корабле? … С какой целью находился на территории государства Соединённые Штаты Америки? … Кто разрешил заниматься грабежом местного населения? … Известно ли тебе, что нахождение с оружием за нулевым градусом долготы запрещено законом Соединённых Штатов Америки? … Известно ли тебе, какое наказание законом государства Соединённые Штаты Америки назначено за совершённые тобой преступления? … Уведомляю. Тебе грозит смертная казнь через повешение.
Такой перечень вопросов позволил с большой степенью достоверности определить нынешний год, запугать португальцев и создать у них иллюзию, что они попали на территорию великого и сурового государства.
А год оказался 6999 от сотворения мира, что соответствовало 1491, но в это время в Европе еще не отсчитывали календарь от Рождества Христова.
Показания протоколировались на бумаге и заверялись отпечатками пальцев допрашиваемых.
— Товарищ комбат, капитан шхуны просится на беседу с губернатором или представителем администрации.
— Да? — Удивился комбат. — А кто у нас губернатор?
— Не могу знать, — тащ подполковник.
— Правильный ответ, боец. Ведите. И разведчика сюда, сначала. Этого… Который допросы вёл.
— Семёнов. Сержант Семёнов.
— Во-во. Его ко мне первым.
Капитан «каракки» вошёл в штабную палатку под конвоем двоих морпехов, вооружённых автоматами с примкнутыми штык-ножами.
— Чего тебе, капитан? — Спросил комбат.
— Вы губернатор? — перевёл Семёнов.
— Да.
— У меня к вам предложение. Разрешите высказать?
— Говори.
— Мы все объясняли господину… э-э-э… Объясняли, что не знали, что нарушаем закон вашего государства. Но, как говорил господин… э-э-э … Незнание закона не освобождает от ответственности. И мы понимаем это. Но, боюсь, что у нас в Порто не знают, что здесь такие законы, и мы… я и мой экипаж… готовы стать вашими послами. Я из очень благородного рода идальго. Я и моя семья — члены военно-монашеского ордена Христа. Мой отец известный мореплаватель и допущен к королевскому двору. Я готов передать королю верительные грамоты… если вы одарите меня этой честью, и передать королю ваш меморандум. Я готов быть вашим представителем без денежного вознаграждения. И наладить правильные торговые отношения.
Комбат долго молчал, разглядывая португальца.
— Я подумаю. Отведите арестованного.
Арестованного увели.
— Как его зовут?
— Вашко.
— А по батюшке?
— Гама. Вашка Гама.
— Вашка — Ивашка… Интересно.
— Большой — Пехоте.
— Большой на связи.
— Как обстановка, Олег Николаевич?
— Штормит. Стоим на месте, указанном капитаном «каракки». Вы уверены, что он не врёт?
— Я уже докладывал… Португальские карты практически идентичны нашим. Указаны все крупные реки, мысы и заливы. Они тут ходят не первую сотню лет, по моему мнению. Капитан даже не удивился моей карте. Удивился планшету и возможностью двигать изображение. Это да, но самой карте — нисколько. Реку Ориноко назвал по имени. Наше озеро — озером небесного огня. Понятно почему. То есть… Они тут были и не раз. Он, кстати, ткнув в него пальцем, сказал: «перл» и показал кулак. Потом пояснил, что нашли тут крупный чёрный жемчуг.
— Понятно. Будем ждать. Вы сообщали, что он восхитился нашей картой течений?
— Да. И сказал, что это очень дорогой секрет. Так и сказал: «Очень много денег».
— А сколько он сам здесь ходит?
— Это молодой человек. Ему всего двадцать четыре года. Это его третье путешествие и первое в качестве капитана. Он сказал, что если он не вернётся, отец пришлёт братьев с большим флотом. Его отец — комендант города-порта в Португалии, а братья — мореходы. Все они рыцари какого-то ордена… Запамятовал…
— Запугивает?
— Есть немного. Он напросился сегодня на встречу со мной. Предлагает отпустить их, в обмен на выполнение посольской миссии.
— Шустрый малый. Мы, значит ему доверие бесплатное, письмо к кролю и ещё и отпускаем без выкупа.
— Скорее всего, для него возникает серьёзный риск. Его могут казнить за переход на сторону врага. По их меркам, это выглядит именно так. Отец его, якобы, допущен к королю, и он надеется, что ему удастся убедить его не казнить сына.