БДК взял в трюм две тысячи пятьсот шестьдесят два человека, остальных триста с лишним человек на плотах отбуксировали до ближайшего острова, и взял курс на город Кайена, вотчину капитана Флинта.
«Голландец» с «Лошариком», отстегнувшим свою «овечью шкуру», стали собирать затопленное имущество. Добра там было много, поэтому работа затянулась на десять суток.
На каждом паруснике, кроме оружия и пушек, было много чего полезного: чугунный балласт, котлы, тарелки, чарки, канаты и запасные такелажные снасти, парусина и нитки, судовой инструмент, бочки с водой, вином, маслом, солониной, рундуки с личными вещами, корабельная касса. Забрали, конечно же, не всё, а самое скоропортящееся.
Подошедший танкер помог стянуть суда с мели и отбуксировал их в порт Гавана. Скоро в Гаване стоял флот из сорока двух парусников.
Десять парусников Алехандро пришли в Гавану, загрузились ценной древесиной, какао, жемчугом и вернулись во Флориду.
Войдя в бухту, Игорь Борисович увидел городок из трёх десятков длинных деревянных бараков.
— Молодец, лейтенант, — похвалил он португальского офицера, встретившего его на берегу.
— Как устроились? Как аборигены?
— Устроились хорошо. С аборигенами мир. Вода здесь не очень. Тухнет быстро.
— Мы привезли вам уксус. Воду варите, как я приказывал?
— Варим, господин полковник.
— Заболевшие есть?
— Есть, господин полковник. Около ста человек. Кровавый понос.
— Понятно. Забираем их. Ты назначаешься здесь пока губернатором. Если будешь справляться, так и останешься им. Согласен?
— Так точно, господин полковник.
— Жалование будет соответствующим. Тебе оно тут ни к чему — выплатим жене. У тебя семья, правильно помню?
— Так точно.
— Есть, кто хочет домой?
— Есть, господин полковник.
— Сколько?
— Около тысячи наберётся.
— Нормально. Примерно на столько я и рассчитывал. Пусть грузятся. По ротно и по списку. Мой старпом этим займётся. Всем, кто хочет семьи сюда, подойти к капитану «Ольги», он запишет. Всем, кто хочет инструмент, какой, или вещи, к капитану «Марии». Ты — займись выгрузкой риса, воды, рыболовных сетей, пороха, семян табака. Что с ними делать помнишь?
— Рис уже садим.
— Главное — не ссорьтесь с местными. Знай, они как дети малые, много не понимают, но если обидятся…
Погрузив больных и здоровых, парусники легли на обратный путь в Лиссабон.
Лиссабон встретил сначала радостно. Потом радость перешла в уныние. Португалия, конечно, отправила намного меньше кораблей, чем Испания, но всё же… Из похода не вернулось тридцать восемь кораблей и около шестнадцати тысяч воинов.
Капитаны вернувшихся кораблей к военно-морскому ведомству Португалии не относились, и, поэтому, в суд вызвали Алехандро.
— Здравствуйте, господин Санчес! — Поздоровался судья. — Мы собрались здесь для проведения дознания по просьбе королевского прокурора.
— Меня в чём-то обвиняют? — Спросил Алехандро.
— Пока — нет, господин Санчес. В качестве свидетелей мы пытались вызвать и капитанов ваших кораблей, но не нашли их ни на бортах, ни в прилегающих к порту гостиницах. Где они, господин Санчес?
— Они убыли, скорее всего по домам, господин судья. Это голландцы, наёмники. Но я готов полностью ответить на все ваши вопросы, и вопросы господина королевского прокурора. Я полностью отвечаю за их действия. Все судовые журналы у меня с собой. Вернее, часть с собой, часть в тележке у здания ратуши.
— Хорошо, господин Санчес. Начнём. Вы являетесь подданным Испанской королевы?
— Нет, господин судья. Я являюсь подданным его величества короля Жуана Второго, потому мои корабли и были реквизированы для похода на запад.
— На каких условиях ваши суда были задействованы в военной экспедиции?
— Я брал на себя расходы по транспортировке войск и обязательства участвовать в морских сражения, кои вдруг произойдут.
— Были ли сражения?
— Нет, господин судья, ни во время следования, ни на берегу сражений не произошло. Мы открыли новую землю, высадили войска, для её оккупации, а сами продолжили догонять, оторвавшийся от нас в тумане флот. Но так его и не нашли. Зато нашли ту гавань, в которую нас доставили во время экспедиции господина Колумба. Там мои капитаны договорились с правительством о концессии земель, на которых высадились наши королевские войска, сроком на сто лет.
В зале суда послышались одобрительные и возбуждённые возгласы. Судья постучал молотком.