Чезаре спрыгнул на землю с другой стороны лошади и подошёл к Коломбо, стоящему на коленях.
— Встаньте, магистр. Путь Папы — это его путь, и не подобает мне становиться на его дорогу. Я добровольно отказался от кардинальского сана.
— Да, я знаю об этом, — сказал, поднимаясь с колен Коломбо.
— Интересно… И многое вам открыто, магистр?
— Многое, но не всё. Например, открыто то, что достопочтимый Леонардо приготовил для вас сюрприз в виде нового кулинарного изыска.
— Ха-ха! Это просто! Леонардо не может не фантазировать и обожает готовить. Это знают все, кто его знает.
— Может быть магистр знает — какое? — Сказал Леонардо кряхтя.
Зацепившись за седло своими широченными шароварами он едва не упал с лошади и Коломбо, подставивший своё плечо под его руку и обхватив Да Винчи руками, удержал его.
— Нет, сир, это скрыто от меня, но я знаю откуда приехал мастер и чем там занимался. Но могу сказать об этом только вам и на ушко. Это ведь тайна.
Коломбо не шутил и не улыбался. Его вытянутое лицо не выражало эмоций. А вот лица Чезаре и Леонардо ярко окрасились. Лицо Леонардо покраснело, а лицо Чезаре побелело.
— Ещё, — продолжал спокойно Коломбо, — я могу предполагать почему вы заинтересовались «Крепостью Ангела» именно сейчас. Вам потребовалась тюрьма, и…
Чезаре непроизвольно поднёс палец к губам Коломбо. 17-летний правитель города Фаэнца Асторре Манфреди, взятый в плен вместе со своим братом этой весной сейчас находился в военном лагере Чезаре.
— И тюрьма уже готова, — закончил Коломбо. — Пойдёмте, покажу.
Коломбо показал на вход в некрополь, запирающийся лёгкими, на первый взгляд, деревянными дверьми.
— Какое интересное дерево, — произнёс Леонардо. — сложная фактура. Где растёт такое?
— И очень крепкое, — сказал Коломбо, поднял брусок и передал его мастеру. — В Южной Америке. Из такого дерева строит корабли в Лиссабоне мой друг, Алехандро.
— Тяжёлое… Как камень.
Чезаре не слушал их и нетерпеливо топтался в входа.
Спустившись по крутой каменной лестнице в подземелье, освещённое масляными лампами со стеклянными колбами, они остановились.
— Это — первый уровень. Здесь сухо и достаточно комфортно. Обеспечено движение воздуха: и в коридоре, и в комнатах. В каждой камере деревянная лежанка и шёлковый тюфяк, наполненный овечьей шерстью. Сейчас мы используем комнаты для наших экзерсисов.
— Шёлковые тюфяки? — Удивился Чезаре.
— И подушки с одеялами, сир, — добавил генерал ордена, умолчав про простыни. — Но наши послушники не спят на них.
— Позвольте посмотреть, — полюбопытствовал Леонардо и потянул на себя ближайшую дверь.
В комнате, осветившейся от лампы, было сухо и прохладно. Напротив двери, от стены до стены, стояла деревянная лежанка. Больше мебели в комнате не было.
Леонардо, подойдя к лежанке провёл рукой по одеялу.
— Шёлк, — подтвердил он.
— Постельные принадлежности пока есть только в двух камерах, — сказал Коломбо.
Чезаре оглянулся и посмотрел ему в глаза.
— Не пойму вас… — Задумчиво произнёс он. — Вы действительно знаете, или… шутите?
— Вы всё поймёте, сир, если сочтёте нужным.
— А где охрана?
— Засова на двери хватит, — спокойно сказал Коломбо. — Вся братия — охрана. Я скажу, что это пленники, и охранять будут все.
— Разве это охрана? — Саркастически ухмыльнулся Чезаре. — Подкупят кого-нибудь… И выведут под капюшоном.
— Одного подкупить можно, всех — нельзя. И… Капюшоны на территории крепости запрещены. А наши люди обучены всё видеть и всё слышать.
— А ночью? — Заинтересованно спросил Леонардо.
— Ночью здесь дежурят до двадцати человек и некоторые послушники продолжают свои экзерсисы. Давайте посадим на время вашего Педро, и попробуйте его выкрасть, — абсолютно серьёзно предложил Коломбо.
Педро, стоящий за спиной Коломбо, непроизвольно дёрнулся, отшатнувшись от двери камеры.
— Вы и моего секретаря знаете, магистр? Нет, с вами действительно надо пообщаться получше, — серьёзно произнёс Чезаре.
— Спасибо, сир. Мне есть, что вам сказать. Пошлите в казематы[1].
Он вышел из камеры и повёл их по коридору налево до поворота, но сворачивать не стал, а толкнул рукой левую стену ближе к углу. Стена провернулась и ушла направо, освободив деревянную дверь с встроенным в неё замком. Ключ открыл замок и дверь распахнулась внутрь. За ней оказалось небольшое помещение с деревянной широкой лавкой и дверью.
Эта дверь открывалась в туннель, который пробили проходчики, пытаясь дойти до храма на холме, и который заканчивался, казалось тупиком, но дойдя до конца, Коломбо завернул за угол и стал спускаться по пологому спуску. В конце спуска была ещё одна дверь.