— Что ещё вы видите? — Уже несколько спокойнее спросил Чезаре.
— В будущем?
— Да!
— Продолжение италийских войн и смерть… Я вам могу рассказать многое, но вы мне не поверите. Хотите испытать меня? Завяжите мне глаза и показывайте пальцы.
Борха снова скривился.
— Фокусы. Как в балагане.
— Что делать? Приходится…
Коломбо снял с себя тонкий черный шарф и, обвязав голову, отвернулся.
— Вы тоже отвернитесь.
Борха отвернулся и показал один палец.
— Один, — сказал Коломбо. — Два. Три. Четыре. Восемь. Плохо видно. То ли шесть, то ли семь. Большой палец считать?
— Фокусы, — повторил Борха не очень уверенно.
— Нет, сир, не фокусы. Я могу сейчас сказать сколько у вас войск в вашем лагере возле Фаэнци, а сколько ушло в Романью.
— Я точно знаю сколько. Говорите.
— 1200 пикинёров, 700 арбалетчиков, 2000 пехотинцев.
— А в Романье?
— 500, 300 и 1500.
— Это не возможно быстро посчитать. Вы знали.
— Да. Но я сейчас вижу, чем занимается ваш Микелетто. Объезжает новую кобылу. Я имею ввиду лошадь, сир. Меня просто проверить. Завтра дадите задание вашему секретарю, что ему сделать во дворе вашего замка, а сами приезжайте сюда. Нам надо быстрее перейти к более продуктивному общению. Мне есть много, что сказать вам, а пока вы мне не будете верить, это бессмысленно.
— Ну хорошо. Завтра так и сделаем, а сейчас снимайте ваш шарф. Предположим, я вам верю. Вернее, верю в ваши способности, — поправился Чезаре. — Как вы их получили?
— Их получают многие наши братья, прошедшие инициацию.
— Экзерсис? — Спросил Борха.
— Да, сир.
— И я смогу?
— Возможно. Путь короткий, но сложный. Надо захотеть и выдержать тридцать дней. Только тридцать дней. Но дней с самоистязаниями, молитвами и покаяниями. Не все его проходят.
— И сколько у вас таких «ясновидцев»? — Недоверчиво спросил Чезаре.
— Здесь пятеро. Можете проверить нас всех завтра.
— Ну, хорошо… Что ждёт нас?
— Об этом я хотел бы поговорить после испытания. Можете для каждого испытуемого придумать своё испытание. Единственная просьба… Закрывайтесь со всех сторон, но только не от неба. Мы видим оттуда.
Чезаре сел на табурет.
— Если всё так, как вы говорите, это может сильно помочь нам в сражениях. Мы мало продвинулись в завоеваниях городов центральной Италики…
— Ваше стремление объединить центр Италики и создать государство, мне понятны, но это понятно и всем остальным: и франкам, и Неаполю, и Кастилии с Арагоном, и Венетам, и германцам. И все понимают, что ваше усиление, им во вред. Ваше обращение за помощью к Людовику в обмен на северные города, вызовет общий протест. Если бы Людовик ограничился только этим, то Италику можно было бы поделить на три части, но он жаден и амбициозен. Он готов проглотить и всю Италику, и Кастилию с Арагоном.
— Вы рассуждаете, как… как правитель.
— Я отягощён знаниями. Великие знания — великие печали, сир. К сожалению, будущее изменить очень трудно. Оно предначертано свыше.
— И всё же… про наше будущее…
— Я прошу вас… Подождём до завтра, сир.
На завтра Чезаре пришел, когда братья вернулись с утренней мессы, и попал к началу проповеди. Проповедь, прочитанную Коломбо, Чезаре выслушал внимательно.
— Доброго вам дня, сир.
— И вам здравствовать, генерал. Готовы к испытанию?
— Разве это испытание, сир? Так… балаган, как вы изволили выразиться. Вам нужны будут все шестеро?
— Да. После моего сигнала зеркалом, мои слуги будут совершать манипуляции, которые вы прочитаете.
Коломбо хлопнул в ладоши, и от группы, стоящих невдалеке, отошли пятеро братьев.
— Начнём с меня, — сказал Коломбо спокойно.
Борха подал сигнал зеркалом.
— Ваш секретарь скачет козлом, сир. Лёг прямо на землю спиной и расставил руки и ноги в виде звезды. Встал. К нему подошёл ваш слуга и стал его отряхивать.
— Верно, — поразился Чезаре, но взял себя в руки и подал второй сигнал.
Все пять братьев со своей задачей справились и буднично отправились по делам.
— Это чудо, — держась за голову бормотал Чезаре. — Кому расскажешь — не поверят.
— А не надо никому рассказывать. Это ваш секрет в первую очередь, сир. Мы — ваше секретное оружие. Если кто узнает, то не поверит, конечно, но, на всякий случай, меня отравит. И никто вам правду не скажет: что было, что есть и что будет.