— Они так весь груз утопят! — Сказал капитал и крикнул: — Заход с правого борта! К абордажу товсь!
Каракка срезала угол, и зайдя с кормы, продвинулась вдоль борта галеры. Матросы каракки зацепили её линями с кошками притянули галеру и раздалась команда:
— Абордаж!
— А-а-а-а! — Закричали матросы, и держась за концы канатов, свисающих с рей, расправленных над галерой, перелетели на неё и сразу вступили в схватку. Подтянутые назад канаты вернулись, и следующая группа матросов каракки перелетела на другое судно.
Только четвёртым заходом на галеру перелетел Алексей. Спрыгнув, он чуть не напоролся на торчавшую из спины матроса шпагу. Матрос каракки лежал на убитом матросе галеры, а из его спины торчало острие шпаги. Галерщик был мёртв, а верхним был судовой наставник Алексея. Он был проколот насквозь в левом боку в районе селезёнки, но ещё был жив.
За короткое время схватки верхняя палуба превратилась в кровавый каток, но абордажные сапоги, подбитые подковами и надетые перед схваткой, по кровавой жиже не скользили.
Отмахнувшись от какого-то хилого полуголого араба, и отрубив ему руку, Алексей пинком ноги столкнул его в воду. Оглянувшись вокруг и оценив обстановку, Алексей крикнул оставшемуся на борту юнге:
— Принимай!
Обвязав раненого абордажным линем, Алексей, с помощью Джона Леннона перегрузил его на каракку.
— Зачем ты это делаешь? — Спросил его капитан, стоящий тут же на баке.
Алексей его только что увидел, хотя тот стоял и наблюдал за Алексеем давно.
— Это мой наставник. Командир. Меня учили командира выносить с поля боя.
— И где же это тебя учили, сынок? — Спросил капитан.
И Алексей понял, что они говорят по-русски.
Галеру захватили с минимальными потерями. «Преда» состояла из шёлка и пряностей.
Алексей рассказал капитану свою историю. Остальные юнги тоже. У всех истории были одинаковые, только города разные. Алексей «вылетел» в прошлое из Владивостока, Джон Леннон из Красноярска, Пол Маккартни из Новосибирска, а Мик Джагер из Калуги.
— Кто же это вас так назвал, сынки, — засмеялся капитан.
— Выбрали из того, что предложили. А сами-то… Хорошо хоть не Тото Кутуньо…
— У нас свой приколист есть — начальник СВР. Ему, видите ли, так нас легче позиционировать. Видимо, и у вас такой же.
— А вы как сюда попали?
— Мы не по своей воле… — Вздохнул капитан. — Я — морпех. Мы шли на БДК в Венесуэльский залив и нас перекинуло сюда.
— О! Так это в вас атомной бомбой попало?
— Атомной?! — Опешил Кутуньо.
— Ну да. И пропали: БДК, подлодка и танкер. И куча народу. Всех к правительственным наградам представили… Посмертно…
Капитан каракки сидел молча и хлопал глазами.
— И чо там теперь? Война?
— Да нет… Наши выслали ноту протеста штатам. Типа: «… а вот в следующий раз уе++м!», и в СМИ сейчас стоит «визг на лужайке». Обсуждения, токшоу… Тьфу! — Алексей сплюнул.
Он непроизвольно стал лидером юнг, но Джон вдруг сказал:
— А у нас прошло полгода.
— А у нас уже два, — добавил Мик.
Все посмотрели на Тома.
— Пять, — сказал он.
Все переглянулись.
— Чудит, волшебник, — пробормотал кэп.
Глава 16
— Слушайте, товарищи! Интересная получается ситуёвина, — начал совещание командир БДК Шапошников. — Некто перекинул нас в то время, как в нас попал ядерный заряд. В смысле… Тогда, когда в нас попал заряд, а перекинул сюда. Млять! Прости господи! Совсем запутался. — Капитана трясло от возбуждения.
— Позвольте, адмирал… — начал командир АПЛ «Белгород» Пичугин.
— Да какой, нахрен, адмирал, если домой вернёмся?! Как был каплеем, так и останусь!
— Кап три-то дадут… — Вставил командир «Лошарика» капраз Крельдин. — И красный орден на груди, — пропел он.
— Ты, Владимир Семенович, хоть не подъёживай.
— Так ещё не ясно, вернёмся или нет, — сказал тихо особист.
Все насторожились.
— То, что кто-то нам подаёт сигнал, что можно вернуться, на это похоже. И через этих ребят, да и через хозяина корчмы, наверное, можно о переходе договориться. Надо разговаривать об этом. С ними. Но… Если честно… Я не хочу… Туда. Тут, вроде какое-никакое дело закрутили… Да и индейцам, если мы уйдём… Писдес им, товарищи. И евреям тоже.
— Сефардам, — поправил начмед Александр Иванович Иванов, по матушке — Кох.
— Ой, Саша… Северному зверьку покуй!