– Ну как же? Секс – часть жизни. Зачем лишать себя столь приятного занятия?
Я смущенно улыбнулась.
– Ну… на самом деле я просто боюсь… этим заниматься. От этого же бывают дети. А у меня болезнь передается. Зачем мне это?
– Насть, – Сергей тяжело вздохнул, – мне кажется, у тебя и болезни никакой нет. Ты хорошо рассуждаешь, ведешь себя адекватно.Ты кажешься абсолютно здоровой. Хоть я и не врач, прошу прощения.
– Я инвалид, Сереж. У меня это на всю жизнь. И это, к сожалению, неизлечимо.
Я очнулась от воспоминаний и, тяжко вздохнув, направилась в палату, где с грустью посмотрела в окно. Перед глазами предстал прекрасный вид: блестящая от утренней росы трава, высокие сосны, закрывающие простор, влажные от дождя асфальтированные дорожки и пустующие лавочки.
«Надеюсь, мама все-таки решится приехать на выходных. Ну а вдруг? Вот возьмет и полегчает ей. Я, конечно, наивно мыслю, ну а вдруг? Чудо же иногда случается”, – печально подумала я, следя за мимо проходящими людьми. Они шли, взявшись за руки, иногда останавливаясь перед отделением.
Я отошла от окна и разлеглась на кровати, уткнувшись в прохладную подушку.
Через несколько минут мне пришлось встать по нужде. Покинув палату, я заметила Галину Сергеевну, маму Сергея. Она, переодевшись, стояла возле выхода с сумками. Решив узнать подробности, я подошла к ней и вежливо поинтересовалась:
– Вы собираетесь домой, Галина Сергеевна?
– Конечно, – улыбнулась она, поправляя дорожный костюм. – Сергей должен за мной заехать.
– Понятно… – равнодушно протянула я и, развернувшись, собралась уйти, но пожилая женщина остановила меня:
– Сергей попросил передать, что навестит тебя на выходных.
Я кивнула в ответ и покинула фойе.
Через несколько минут пришел Сергей, чтобы забрать Галину Сергеевну.
– Анисимова, выйди в коридор. Твой ухажер что-то сказать хочет.
Я отложила альбом для рисования и с удивлением встала с постели. В палате на тот момент уже никого не осталось. Я поправила халат и пошла по коридору в фойе.
Солнечные лучи освещали маленькое помещение, заполненное металлическими стульями. Фойе и комнату для свиданий ограждала решетка с красивым узором. На входе в отделение стояли двойные двери, одна из которых стояла запертой, если не выносили что-нибудь тяжелое.
Сергей одарил меня улыбкой и произнес:
– Собирайся.
Я изумленно взглянула на него.
– Что?..
– Ты едешь ко мне домой на выходные.
Я ничего не понимала и в шоке смотрела на Сергея, вытаращив глаза.
– Эм… в смысле? Я же… меня не могут отпустить абы к кому!.. Ты что, совсем с ума сошел?
– Насть… – Сергей подошел ко мне и присел передо мной, – я поговорил с твоим врачом, и она дала добро. Ты проведешь у меня два дня, а потом я привезу тебя обратно.
– А мама? Она дала согласие?
– Моя мама не против, чтобы ты у нас погостила.
– Моя мама, Сергей!..
Он опустил голову, тяжело вздохнув.
– Насть…
– Что – Насть?! Она может в любой момент приехать и не застать меня здесь! Ты понимаешь, на какие неприятности ты нарываешься?
Сергей взял мои руки в свои.
– Я все объясню твоей маме, если понадобится. И Людмила Афанасьевна ей все объяснит. Ты же взрослая девочка, все понимаешь.
– То есть, ты хочешь со мной переспать?!
– Да, и отрицать этого не буду. Мы же взрослые люди, чего нам стесняться.
– Насть, послушай, – вмешалась в наш разговор Галина Сергеевна, – Сережа не сделает тебе ничего плохого. Ты просто погостишь у нас, и все. Зачем так волноваться? Все будет хорошо. Я тебя уверяю, мой сын и пальцем тебя не тронет.
Я не знала, что мне делать. Я попала в какую-то западню. Меня забирает какой-то левый мужик, а они не видят в этом ничего плохого!..
– Насть… мы с тобой просто пообщаемся, познакомимся… поближе. Ничего такого не произойдет. Даже если у нас все получится… ты ничего не теряешь. Все будет в лучшем виде. Собирай свои вещи. Я подожду тебя тут.
Я не могла отказаться. Видимо, за меня уже все решено. Но как же… мама… Людмила Афанасьевна… а она… как она могла?..
– Насть… время идет.
Я вернулась в палату, собрала свои вещи и вновь пришла в фойе.
– Давай вещи. Я их понесу.
– Пусть Анисимова сходит за вещами, в которых приехала. Не поедет же она к тебе в халате! – фыркнула Елена Владимировна. – Анисимова, пошли, пока я не передумала.
– Я подожду тебя здесь.
Мы с медсестрой спустились во внутренний двор. Типичный подвал любого жилого помещения. На входе стояла решетка, закрытая на амбарный замок. Внутри помещение освещали обычные электрические лампочки. Здесь хранили постельное белье, одеяла, которые убирали на лето и выдавали только в холод, шторы, тюль и вещи больных.