Сколько шуток в своё время наслушалась Вера! Этот ребёнок же не хотел её обидеть. Не хотел. Та ехидно ухмыльнулась. Кивнула. Девочка захлопала ресничками. Конопатая театрально развела руками, прошептала заговорщицки:
— Да. Не знала? Это очень заразно, — прижала ладонь ко рту. — Ой! Ты касалась! Теперь тоже заболеешь.
Малышка подумала, подумала и расплакалась. Убежала, побивая подошвами тапочек по пяткам. Вера не сдержалась, расхохоталась. Единственные зрители, двое мальчишек, стоявшие всё это время у закрытой двери, представления не оценили. Только глянули осуждающе.
Лечить Веру начали внезапно и основательно. Знакомая круговерть — пилюли, уколы, капельницы. Даже лечебная физкультура и физиолечение. Такое себе приключение на полдня. Путешествие от кабинета к кабинету, до самого обеда. А вот как раз таки этот самый обед огорчил. Больницу рекомендовали как уникальную, возможно даже элитную. Диковинных яств, конечно, не заказывали. Но, видимо, больным с нарушениями желудочно-кишечного тракта и в раю будут подавать отварную гречку и сухую куриную котлету на пару. Наученная, заблаговременно заныкала в вещевой сумке шоколадные батончики, пастилу, Чупа-чупсы и пачку сухариков. Но они там, в палате, а она здесь, в столовой, без особого энтузиазма ковыряется ложкой в каше.
Малышня распределилась по своим группкам. Шухер присоединилась к пятилеткам, ожидаемо, предпочитая есть в молчании. Вера сидела в гордом одиночестве в углу. С содроганием прикидывала перспективы на ближайшие две недели. Парой слов перекинуться не с кем — что уж говорить про затеи? Пресная жизнь. Пресная еда. А ведь сейчас лето. И на её место в самолёте до Испании мама положит свой клатч.
Соседний стул заскрежетал ножками по плиточному полу. Белокурая красотка в модной кофте цвета спелой сливы поставила свой поднос на стол.
— Чего грустишь? — Покосившись на чужую тарелку, заключила: — А, понятно.
Вера почувствовала, как уголки губ медленно поползли вверх. Ровесница. Неужели?
— Хочешь, возьми моё, — та принялась разламывать сардельку пополам.
— Ты меня спасла. Спасибо.
— Дай угадаю — живот?
Вера задумчиво поиграла бровями:
— Ну, типа того. А ты тут за что?
— Ноги.
Оканчивать на том разговор не хотелось. Даже если единственные вопросы, что приходили на ум, были глупыми.
— Да вроде ходишь.
— Так меня выписывают скоро.
Сразу словно набежали тучи.
— Блин, жаль, — осеклась. — Ну в смысле… ну ты поняла.
— Ты о том, что дружить не с кем? О, да! Сама две недели маялась. Вот хоть ты приехала.
Новенькая деловито протянула руку. Пожали.
— Вера.
— Для друзей — Лиз.
— И когда выписывают?
— Послезавтра. А до того заходи, в картишки перекинемся.
На «тихом часу», который случается ежедневно после обеда, как стало понятно по местным порядкам, без особой надобности палату покидать нельзя. Вера вроде намеревалась погостить у Лиз, но нянечка, как какого-то гуся на лужайке, погнала обратно. Для одного лишь закон был не писан. В конце коридора, точно потерянная овечка, стоял всё тот же попрошайка с перебинтованной головой. Блуждающий пустой взгляд остановился на знакомой, проводил до самой двери. Будто чудик намеренно хочет казаться таким жутким. Вера не из тех, кто молча проглатывает обиду за то, что её выставляют дурой. Однажды он доиграется.
В подобных местах время меряется приёмами пищи. За исключением лечения — это главные события дня. Но судьба в очередной раз оказалась неблагосклонна. Если остальным на полдник — йогурт с печенькой и яблочко, то тем, у кого больной желудок — две таблетки. Одна невыносимо горькая, вторая просто мерзкая.
Когда изжога поутихла, Вера была готова пообщаться с мамой. Рассказать о маленьких печалях и радостях своей жизни. Даже если та по обыкновению просто выслушает — уже поддержка. Рука нырнула в дорожную сумку за телефоном. В боковом кармашке его не оказалось. Пришлось пошебуршить тщательнее. По ходу выкладки предметов волнение нарастало. В пятый раз исследовав всё вдоль и поперёк, Вера села прямо на пол.
— Шухер, ты не трогала мои вещи?
— Нужны мне они триста раз, — ответила та беззлобно. Но, видимо, почувствовала, как наэлектризовался воздух, и добавила: — А что?
«А ничего! Всего лишь мобильный телефон! Эта пигалица, поди, их отродясь не видела, так что разжёвывать бессмысленно».