Такое вот прощупывание завершилось неудачно. Боевики имели опыт и выдержку. Пулеметчик спрятался, но на стене возникли двое, их не успели отследить. Один ударил из «АК-74», второй из гранатомета. Граната рванула в нескольких метрах. Осколки застучали по экскаватору. Спецназовцы вжались в землю. Чертыхался Игит Канбиев, нецензурно выражался Васильев, Гайдук выколачивал звон из ушей. Прапорщик Мирзаев, чудом выживший, сползал в водосточную канаву. Бредов выпустил из-под ограды несколько очередей и замолчал.
— Что, суки, еще хотите? — прорычал из-за забора Хатиев. — Подходите, у нас патронов на всех хватит! Эй, уроды! — Он сменил тональность на язвительную. — Осталось меньше часа, и я начну расстреливать заложников! Ладно, так и быть, первым будет сержант, а не прапорщик. Он достал уже, грубый какой-то, ругается много.
Боевики ржали во все луженые глотки. Им было море по колено. Во всяком случае, они делали вид, что это так. Спецназовцы молчали, им даже в голову не приходило вступать с бандитами в переговоры. Боевики тоже взяли паузу. Над местом проведения бестолковой операции воцарилась хрупкая тишина.
Рассвело. Солнце озаряло дома добропорядочных дагестанцев, экскаватор, перегородивший дорогу, землю, вспаханную пулями и гранатами. Дом за кирпичным забором многозначительно помалкивал.
«Из пушки садануть, — тоскливо подумал Гайдук. — И нет забора».
В глубине чердачного окна шевельнулся пулеметчик. Канбиев не дремал — выпустил прицельную очередь. Пулеметчик спрятался. Возникала патовая ситуация. Вновь установилась тишина.
— Хорошо лежим, — заметил Колотко, окопавшийся на «камчатке».
— Ты что там делаешь? — Васильев раздраженно покосился на него через плечо.
— Селфи, товарищ майор.
Спецназовцы улыбнулись. Зашевелился Мирзаев в канаве, приподнял голову. Пропела очередь, вздыбилась земля у него под носом. Пулеметчик повалился обратно в канаву, завозился. Запоздало отозвался Канбиев, сбил планку с оформления фасада. И снова стало тихо.
— Главное в окопе — не высовываться, — назидательно заметил Бредов из-под ограды.
— Мирзаев, ты в порядке? — спросил Гайдук.
— В порядке, товарищ капитан, — отозвался из канавы прапорщик. — Вот только немного успокоюсь, выпью валерьяночки.
— То, что нас не убивает… — снова взялся острить на задворках Колотко.
— Убьет позднее, — отрубил майор. — Хорош базарить, бойцы, а то договоримся когда-нибудь.
Он отшатнулся, когда в кабину экскаватора влетела реактивная граната, выпущенная из «Мухи». Рвался и корежился металл, ударная волна рванулась во все стороны. Гоготали боевики. Что-то проорал Хатиев на языке родных гор. Видимо, он приказывал гранатометчику не расходовать боезапас зря.
— Черт-те что! — проворчал обрусевший татарин Эльдар Мирзаев, когда унялась дрожь земли и успокоился воздух. — Будем терпеть, товарищ майор? Давайте уж либо туда, либо сюда.
Но майор Васильев еще не принял решения, кусал губы.
— Товарищ капитан, а вы и правда в отставку собрались? — спросил Бредов у Гайдука.
— Правда, — буркнул тот. — Надоела веселая жизнь.
— А чем займетесь? Детско-юношеский спорт развивать будете? — Смешного он ничего не сказал, но бойцы захихикали.
— Чем надо, тем и займусь, — огрызнулся Гайдук. — На родину поеду. Родные там у меня.
— В незалежную, что ли? — удивился Колотко. — Типа на Украину? Ну, ясно, товарищ капитан, мирной жизни захотелось. Там сейчас такой курорт полным ходом!..
Ухмыльнулся даже Васильев, не любитель демонстрировать подчиненным свои эмоции. О том, что российский офицер Сергей Гайдук родом с востока Украины, знали все, он этого не скрывал. Сослуживцы были в курсе, что он рапорт об увольнении подал два месяца назад и на родину собрался. Никто не издевался, не предлагал вступить в ряды непобедимой украинской армии. Все понимали, что, какими бы ни были причины увольнения, на такое капитан не способен.
— Поговорить больше не о чем? — Капитан раздраженно покосился на Колотко. — Вот сам скажи, Андрюха, чего тебе в Сочи не сиделось? По войне соскучился? В прикупе было что-то не то?
В Сочи сержант-контрактник, получивший очередной отпуск, действительно ездил. Но вернулся он на неделю раньше, весь кислый, расстроенный, и сразу начал набиваться на участие в боевой операции — неважно, в какой именно, но чтобы в опасной и громкой. Скользкую тему он обходил стороной. Но, судя по его фразе: «В ведьмах я теперь разбираюсь лучше инквизиции», в деле был замешан прекрасный пол.