Когда пациентка только сошла с ИВЛ, она спросила у Оли немного скрипучим голосом (какой обычно бывает у людей после вентиляции легких): «Мы пойдем пить кофе? Как же давно я мечтаю о хорошем кофе». Теперь этот момент навсегда запечатлелся в Олиной памяти.
Перед тем как ее перевели в другой ОРИТ, женщина попросила Олин телефон. И Оля навещала ее даже там. А если не заходила сама, то передавала приветы через Анжелику, координатора реанимации. В ОРИТе пациентке стало хуже. Видимо, ее организм устал бороться: в больнице женщина была с февраля по июнь.
В один из дней Оля сказала ей, уходя, что придет завтра. Но на следующий день ее затянула рутина, и она не смогла вырваться в больницу, а потом еще и работа началась, командировки… И вдруг – сообщение: та женщина умерла. Олю как оглушило. У каждого есть тот пациент, который выбивает землю из-под ног, и это был ее случай.
Волонтерство – это выбор. Я могу в кино сходить, на диване полежать, а могу сделать что-то полезное. «У меня есть свободное время, и я могу его вложить». На мой взгляд, это самый надежный подход.
Юлия Борисова, директор «Фонда 52»
Юля Борисова, невысокая худенькая шатенка, в отличие от Оли и Ванюкова, в волонтерстве была далеко не первый день. До того как устроилась в «Фонд 52», сотрудничала с «Подари жизнь», фондом помощи хосписам «Вера» – и в штате, и как доброволец.
День, когда решили привлечь волонтеров, Юля не запомнила. Даже не обратила внимания на инициативу Ванюкова. А вот следующие сутки вряд ли забудет. Телефон не умолкал ни на секунду, горло саднило от сотни раз повторенных фраз. Иногда минут на пятнадцать включала авиарежим – посидеть в тишине. В обеденное время с удивлением обнаруживала на рабочем столе чашку с остывшим кофе, заваренным ею еще утром.
Помимо работы на телефоне Юля модерировала чат, который создали для координации врачей и волонтеров. В нем она публиковала просьбы от больницы («Ребята, завтра нужно несколько людей в регистратуру, кто готов выйти?»), сводила тех, кто откликнулся, с теми, кому нужна была помощь, отвечала на вопросы. Потребности больницы шли непрерывным потоком: нужна была то вода персоналу, то пеленки в реанимацию, то перчатки… Пришлось буквально переехать в клинику, о выходных речи уже не шло.
Идея организовать в больнице волонтерское движение посещала Юлю и раньше, до пандемии. Так совпало, что первое собеседование с группой добровольцев она провела, когда в Москве появились первые заболевшие коронавирусом. В итоге все они пришли помогать в «зеленую зону». А кто-то потом переместился и в «красную».
Для работы с волонтерами нужна была система, и Юля хорошо это понимала. Ладно еще «зеленая зона» – часть больницы, свободная от ковида, – архив, прачечные, кухня… Но как привести их в «красную», где коронавирус всюду, от реанимаций до обычных палат? Там царят свои порядки, необходима стерильность.
Откликнувшиеся на пост Ванюкова бежали «на пожар». А что будет после пандемии, даже после первой волны? Как сделать, чтобы эти энтузиасты удержались, не выгорели? Как разъяснить все тонкости людям без подготовки, пришедшим из других сфер? На эти вопросы ответов у Юли не было.
С появлением Ольги система координации волонтеров выстроилась. Ольга стала для Юли настоящим подарком судьбы. Ведь отбор – задача серьезная и обстоятельная. Обязательных анализов и справок у волонтеров не просили, но на интервью интересовались, нет ли у них прямых факторов риска при ковиде: гипертонии, диабета, болезни почек и так далее. Почему решили не брать мазок на ковид? Во-первых, заболевший ковидом не опасен для уже инфицированных пациентов. Во-вторых, по больнице он будет ходить полностью облаченный в СИЗ[12], непробиваемый для вируса. Инфекция представляет опасность только для него самого. Поэтому просто опрашивали и верили на слово: каждый человек здесь взрослый, люди сами несут за себя ответственность.
Девушки спрашивали возраст новобранца. Он должен был быть совершеннолетним[13] и желательно не старше пятидесяти. Разузнавали о ситуации в семье: нет ли дома пожилых людей или малолетних детей.
Спрашивали потенциальных волонтеров и об их мотивации – зачем пришли в больницу. Многие делились вполне личной информацией.
Конечно, всех пугала и перспектива допустить к общению с больными морально неготового человека. Отчасти с этим помогали справиться договор и детальное соглашение, которые каждый волонтер подписывал – изучая многочисленные документы, желающие записаться в «отряд» несколько остывали и принимали уже более взвешенное решение.