Ничего этого Ася не знала и не желала знать. Ее занимал сейчас единственный вопрос: что сорвало и кинуло Гурия в Сарью? Совещания ВДРУГ не созываются, министры, начальники главков и секретари обкома ВДРУГ не появляются. ЧП? Там есть кому волноваться и переживать за ЧП…
Тут ее прямо-таки прострелила ослепительная и неотразимая догадка: «Нурия!» Потемнело в глазах. Черная, жесткая, могучая рука перехватила горло, и Ася с усилием выдохнула. «Проклятая башкирка. Подобралась-таки. Подстерегла. Выждала. Кинулась… Ох!..» И все: боль, яд, зло, — все, что долго и непрестанно копилось в глуби ущемленной, раненой души, разом плеснулось в кровь, отравив ее, взвинтило нервы, вздыбило воображение. «Негодяйка! Все время таилась рядом, кралась следом. Заманила. Зазвала. Отняла…»
Ася сорвала трубку с телефонного аппарата прямой ведомственной связи. Хриплым от напряжения голосом приказала связистке:
— Сарью. Дежурного НПУ.
Еще не придумала, что скажет этому дежурному, как в трубке послышалось:
— Сарьинское НПУ слушает. Диспетчер Волохов.
— Кгм… Хм… Вас беспокоит из Турмагана Бакутина. Скажите, он выехал в Турмаган?
— Кто?
— Бакутин. Начальник Турмаганского НПУ. Он был у вас, должен воротиться сегодня и…
— Кто спрашивает?
— Жена.
— А-а… — голос обмяк. — Я заступил на дежурство в восемь. Сами понимаете. Никого. Разыскивать поздно. Наверняка на аэродроме загорает. У нас гроза…
— Спасибо…
Так рванула оконную раму, что треснуло стекло. Высунулась в парную, застойную духоту июльской ночи. Небо над головой — светлое, в блеклых угасающих звездах. А на горизонте темнота, которую вдруг рассекла ломкая молния, долетел отдаленный глухой гул. Ей вдруг представилась крохотная крылатая машина, продирающаяся сквозь грохочущую пылающую черноту. Машину трясет, треплет, запрокидывает, опоясывает смертельными огненными витками — вот-вот перекувыркнет колесами вверх, кинет носом в невидимую землю иль расколет, развалит на куски и те провалятся в черноту кровавым жарким факелом. Сцепив зубы, Ася бормотала упоенно и мстительно:
— Вместе с ним…
— Вместе с ним…
— Вместе с ним…
Ядовитая улыбка изогнула побелевшие губы.
А чернота наплывала и наплывала на город. Скапливаясь, густела, тяжелела, подминая, спрессовывая пропитанный болотными испарениями липкий белый воздух, и тот становился удушливым.
Надвигалась гроза.
Сокрушительная.
Беспощадная.
Бесноватая и свирепая июльская гроза…