И, таким образом, определённые нетварные сущности способны оказывать воздействие на тварную составляющую мира путём манипуляций с его нетварной составляющей, — всё так же, без лишнего пафоса или напускной горделивости, развёрнуто поделился Мавр.
— Но в чём, в таком случае, заключается принципиальное различие души человека и души животного? — скорее из праздного любопытства, чем с целью очередной нападки, поинтересовался Скиталец.
— Условно говоря, можно было бы сказать, что растение, животное и человек наделены теми душами, которые мы могли бы назвать вегетативной, чувственнопостигающей и умопостигающей. При этом каждая следующая градация является более совершенной, в сравнении с предыдущей, обладая, помимо собственных, ещё и её качествами.
Из этого не следует, что, например, Сократ представляет собой отчасти растение, отчасти животное и отчасти человека. Просто более совершенная структура уже изначально включает в себя предыдущую. Подобно тому, как, скажем, треугольник входит в состав квадрата, а сам квадрат может быть выведен в составе круга, — выводя фигуры указательным пальцем в воздухе, продолжал Венсан. — Поскольку остальные Божьи творения, будь то животные или растения, не были сотворены по Образу и Подобию Божию, они не обладают теми качествами, которые позволили бы им сохраниться в вечности, в отличие от человека.
Поэтому, хотя, в известном смысле, и они обладают душой, они не наделены бессмертной душой, которая суть есть крупица Бога в человеке, дающая ему шанс на вечную жизнь в Боге. Как правило, именно об этой душе идёт речь, когда кто-нибудь употребляет этот термин; поэтому, в зависимости от того, что говорящий подразумевает под душой, мы можем либо подтвердить, что у животных есть душа, если речь идёт о душе в широком смысле, либо отвергнуть это предположение, если речь идёт сугубо о человеческой душе.
Вместе с тем человек, стяжая в себе Благодать Божью верой, делами и помышлениями, которые угодны Богу, способен, в отличие от прочих творений и созданий, совершенствовать свою душу, сначала переведя её из разряда умопостигающей в духопостигающую, категорию, составляющую основу ангельской сущности, и совершенствоваться дальше, бесконечно приближаясь к Всесовершенству Божьему. И в этом нет гордыни, ибо Всесовершенство Бога — заведомо недостижимый идеал, к которому, тем не менее, необходимо стремиться. Поэтому Спаситель, говоря, что Благ только лишь Сам Господь, вместе с тем завещает нам быть совершенными, как Отец Небесный.
Сделав очередную паузу, подчёркивающую значимость сказанного, монах добавил:
— Вместе с тем, между перечисленными категориями могут существовать и различные промежуточные. Так, например, существовали некоторые животные, являвшие, в какие-то моменты или постоянно, признаки разумности, будь то валаамова ослица, лев Иеронима Стридонского или даже искушающий змей в Эдемском Саду.
Эта особенность может быть как изначально данной, так и приобретённой посредством ниспосланной для особых нужд Благодати, которая, в силу отличия животной души от человеческой, принимается ею иначе. Обычное современное животное не обладает свободной волей, которая означала бы для неё ответственность, подобную той, что понёс змей. Не обладает оно самосознанием и иными подобными качествами, но, само по себе, это не означает, что так было всегда и везде. Возможно, до того, как вся природа мироздания была, в той или иной степени, повреждена до самих основ в результате Первородного Греха, если не все, то, во всяком случае, некоторые животные проявляли разумность, и в этом не было чего-то особенного.
Сейчас же, например, отдельные животные могут, в лучшем случае, в какой-то мере запоминать человеческую речь и выполнять команды. И, хотя лично мне не доводилось этого видеть, я слышал, что некоторые птицы, например вороны, иногда способны и повторять нашу речь. Если это и так, то вряд ли они всё равно понимают её смысл: большинство, если не все, утратили это качество при порче. Тот же змей осуждён, как и его потомство, ползать на брюхе. Вследствие чего мы теперь наблюдаем всевозможных безлапых гадов. Либо гадов хоть наделённых лапами, но, тем не менее, вынужденных передвигаться определённым образом. Вероятнее всего, змей, до момента его наказания, мог иметь некие конечности, позволяющие ему передвигаться иначе. Будь то ноги, а быть может, и крылья…
— Прямо как у дракона, — не сдержавшись, представил вслух Фабрис. Гауденций тотчас же смерил его несколько пренебрежительным взглядом с оттенком лёгкого удивления: как если бы, например, заговорила доселе безмолвная мошкара.