Человек, именующий себя христианином на словах, почитающий себя таковым в мыслях и состоящий в Церкви по внешним признакам, — может не быть им, по сути, будь он хоть монах, хоть епископ, хоть кардинал, или даже сам Папа Римский.
Христианин — это не тот, кого силой заставили принять крещение, держа нож у горла. Не тот, кто просто родился в христианской семье и считает себя христианином в дань устоявшейся традиции. Не тот, кто просто уверовал в существование Бога и считает достаточным «жить по совести». Не тот, кто крестился для вида из соображений личной выгоды, в душе оставаясь иноверцем. Не тот, кто просто уверовал в то, что Спаситель пришёл, пострадал и воскрес. Не тот, кто ревностно соблюдает обрядовую сторону, при этом горько обольщаясь убеждением о собственной высокой «праведности», видя в остальных людях, не следующих его примеру, «презренных грешников» и ненавидя «всех этих нехристей, безбожников и язычников». Не тот, кто даже в сердце своём считая себя христианином и почитая Заповеди Христовы, по делам и суждениям своим остался язычником.
Христианином нужно быть не просто на словах, по названию, но также в поступках и помышлениях. Всякий неправедный поступок, всякое неправедное слово начинается с неправедного помышления, и духовная брань — это не просто совершение одних действий и несовершение других, но, в первую очередь, битва, происходящая внутри наших сердец: каждый день, каждую минуту, каждое мгновение.
Между Богом и человеком — не стоит ничего. Он не просто наблюдает за нами со стороны, но — ведает все наши помышления. Его невозможно обмануть. Человеку может лишь казаться, что он ушёл от Бога или утаил что-нибудь от Него — но это всего лишь иллюзия и самообольщение. Человеку надлежит воздерживаться от мыслей праздных, мыслей скверных, мыслей порочных, кощунственных и греховных, ибо Богу ведомы наши мысли, и мысли эти воистину способны отдалять человека от Бога.
Любое Таинство, любое великое священнодействие утрачивает всю свою святость и значимость, когда человек участвует в нём с неподобающими мыслями. Праведный или неправедный поступок может истинно отличаться один от другого уже и одним лишь только помышлением. И если человек, совершая поступок, не являющийся по сути своей греховным, терзается сомнениями о том, является ли это грехом, либо, напротив, будучи убеждённым в том, что это грех, — всё равно стремится его совершить, — грех будет даже не от самого поступка, но от подобного умысла человека, его совершившего.
Духовная брань должна начинаться с того момента, как человек просыпается утром, и длиться вплоть до того момента, как он уснёт ночью, по мере сил продолжаясь и во сне. И если дано будет человеку прожить тысячу лет — и тысячу лет надлежит ему вести брань, противостоя греху. В любой миг способен человек оступиться, лишив смысла все былые свои старания. Но, в то же самое время, никогда не следует унывать и опускать руки.
Спасение — требует подвига, который хоть и невозможен без Помощи и Милости Всевышнего, — требует максимально возможных усилий и от самого человека, который волен в любой момент опустить руки и сдаться, пренебречь Божьей Любовью и отказаться от Правды Его, зажив по правде своей.
И нет такого момента, когда праведный человек мог бы сказать: «Всё, теперь я сделал для Бога достаточно, спасение моё обеспечено, грехи отпущены, и впредь можно думать лишь так, как угодно мне, а не Богу, жить лишь так, как угодно мне, а не Богу, и поступать лишь так, как кажется верным мне, а не Ему». Если человек не противится злу просто из трусости, а не по убеждениям; если он страдает не за правду Божью, а за ложь и неправду; если он был бы и рад грабить, убивать и насиловать, но не от праведности, а лишь в силу каких-то обстоятельств не может осуществить желаемого — ничего из этого не делает его ближе к Богу, но даже и наоборот — лишь отдаляет от Него.
Как учит нас Спаситель, если человек не убивает, но прелюбодействует, — всё равно совершается беззаконие, и, если, скажем, мужчина даже просто и посмотрел на женщину с вожделением, — то уже согрешил, ибо в мыслях своих прелюбодействовал с нею.
Истинная праведность начинается с очищенных помыслов, покаяния и смирения, а не участия в Таинствах и совершения тех или иных поступков, вызывающих одобрение у общества и чувство собственной важности в сердце совершающего.