Омега, вопреки опасениям Дольфа, не насмешничал и никоим образом не намекал на то, что произошло вчера. Он только бросил на Дольфа внимательный взгляд и кивнул. И совершенно бессовестно перестал обращать на альфу внимание.
Дольф махнул бы рукой на этого омегу, но взгляд то и дело возвращался к нему. Ярко-красная кофта мелькала перед глазами, словно заманивая быка на пики тореро. Дольф не привык быть добычей — он охотник по своей сути. Но чёртов омега раскинул сети настолько удачно, что успокоиться не получалось.
Конфетка подсел за столик к незнакомому Дольфу мужику и принялся с ним флиртовать. Это стало последней каплей. Дольф с досадой подумал, что с ним Руди себя так не вёл. А тут и голову запрокидывает, смеясь заливисто, и вино в подарок принимает. Сучка.
— Я смотрю у вас весёлый вечер намечается. Третьим возьмёте?
Дольф не стал ждать приглашения и нагло плюхнулся за чужой столик.
В клубе были строгие правила и, если альфа взбрыкнёт, можно и членства лишиться. Но кто не рискует, тот водку по утрам не пьёт, особенно из мыльницы. У Дольфа и такое пару раз было.
Чужой альфа бросил на Руди вопросительный взгляд, тот ему, посредством телепатии, не иначе, дал какой-то сигнал, и альфа поднялся из-за стола.
— Не люблю мешать, веселитесь. Я как-нибудь в другой раз к вам на вечеринку.
Дольф даже осмыслить произошедшее не успел, как оказался пригвождён к месту тяжёлым взглядом.
— Ты передумал? Тогда пойдём. Если нет — больше не мешай мне.
Да уж, неловко получилось. Конкурента Дольф, конечно, прогнал. Даже странно, что так легко. А дальше-то что? Конфетка, судя по всему, от своего не отступится. И как бы сладко вчера не дрочилось под мысли о плётке в изящной руке Руди, от реальной перспективы быть выпоротым зад поджимался нешуточно.
— Ты этому тоже порку предлагал? Неужели согласился?
Руди резко втянул носом воздух и встал, мгновенно оказавшись рядом с Дольфом и нависнув над ним. Надо признать, довольно угрожающе.
— Ты сможешь задавать такие вопросы, если мы вступим в отношения. И даже после этого я не буду обязан отвечать. Осознал?
Дольф нервно сглотнул. Всё-таки Руди немного пугал. И это вовсе не было причиной того, что у Дольфа встал. Так он, по крайней мере, убеждал себя.
— Как тут не осознать. Тебе как живётся-то, такому грозному? Не хочется иногда отдаться в сильные руки альфы?
Руди скользнул взглядом по губам Дольфа, по сильной шее, будто потрогал, остановился на мощной груди, облизываясь, сам того не замечая. Глянул в глаза. Дольфу показалось, что у Конфетки там пожар полыхал.
— Хочется, тебя. Пойдёшь со мной? Больно не будет.
— Так уж и не будет? Пороть передумал?
— Не передумал. Тебе понравится, я уверен. И уже сказал — не хочешь порку, выберем другое. Я расскажу, и мы обозначим границы.
От воспоминаний о содержимом шкафа Дольфа передёрнуло. Но предательское чувство предвкушения уже разгоралось внутри. Чёрт бы побрал его манеру влипать в сомнительные истории. Чёрт бы побрал крепко стоящий на этого омегу без запаха член. Чёрт бы побрал его самого, действующего вперёд мысли и логики.
Дольф поднялся на ноги, глядя на Конфетку сверху вниз и почему-то всё равно ощущая его внушительность.
— Если пойду с тобой, меня будет ждать награда? Или только наказание?
Руди поманил Дольфа пальцем, а когда тот склонился ниже, почти касаясь губ омеги, выдохнул:
— Хороших мальчиков всегда ждёт награда. Будь хорошим, Волк.
Каким Дольф будет хорошим, тут же принялся показывать его член, запульсировав и натянув ткань белья до предела.
Руди погладил альфу по щеке и отстранился, так и не поцеловав. Но глянул до того многообещающе, что Дольф пошёл за омегой, как телок на верёвке.
***
— Это флоггер, потрогай его. Он самый мягкий и безопасный из моих ударных девайсов, тебе нечего бояться, мы начнём с него.
Дольф запустил пальцы в мягкие хвосты плети и сжал их, пытаясь справиться с ненормальным возбуждением.
Когда они пришли в квартиру, Конфетка отошёл переодеться и теперь был в тех же красных шортах, что при первом знакомстве, и явно комплектном топике. Простор для фантазии оставался настолько узким, что Дольф чувствовал непреодолимое желание завалить омегу немедленно.
Это было странно, ведь запаха его Дольф так и не учуял. А жажда терзала такая, что хоть на стену лезь.
Руди подошёл к альфе и взял пальцами за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Зрачки омеги то расширялись, то сужались, выдавая его нехилое возбуждение. Дольф попытался опустить взгляд, чтобы посмотреть, насколько крепко стоит у Конфетки, но остановился, когда на него грозно рыкнули.
— Ты должен сказать мне своё стоп-слово. Если тебе станет тяжело терпеть боль или мои действия будут неприятны, то скажи его, и я остановлюсь. После того, как мы обговорим границы на эту сессию, я начну. С момента старта ты не возражаешь мне ни в чём и подчиняешься беспрекословно. Не пытайся строить из себя героя, если ты остановишь меня — это не страшно. Страшно — если не остановишь, когда тебе будет плохо. Осознал?
Дольф сглотнул вязкую слюну и кивнул. Всё происходящее было странно, незнакомо и возбуждало до звона в ушах и яйцах.
— Как придумать это слово?
— Выбери что-то, что ты не произнесёшь во время секса естественным образом и что не будет выглядеть кокетством и набиванием цены. Слова «стоп», «хватит», «больно» — не подойдут. Нижние часто кричат это вовсе не с целью остановить воздействие. Подумай, может быть, есть что-то, что ты не любишь употреблять в пищу. На что у тебя аллергия. Хотя ты, конечно, здоров, как идеальный самец.
Дольф закусил губу и задумался. Аллергии у него и правда ни на что не было. Но был неприятный эпизод в жизни, связанный с едой и чрезмерностью. Когда он служил, одному из его приятелей бабушка привезла пирожков. Да не просто корзинку, а целую тележку на колёсиках. Им с парнями ничего лучшего в голову не пришло, как уговорить всё это богатство своей компанией — впятером.
Вкусно было — жуть! Но последние пирожков пять Дольф жрал уже от жадности, зная, что если не доест, к утру их растащат. В итоге незабываемая ночь на коленях у унитаза и не самое однозначное отношение к мучному продукту.
— Пусть будет слово «пирожки».
Ни один мускул не дрогнул на лице Руди, несмотря на некоторую нелепость слова. Дольф поёрзал нервно, понимая, что сейчас начнётся. И оказался прав, осталось совсем немного.
— Ты даёшь согласие на сексуальные манипуляции? Или только порка?
Дольф усмехнулся.
— У меня сейчас член джинсы порвёт, конечно, даю.
Конфетка улыбнулся сладко, призывно и отступил на шаг.
— С этого момента и до окончания сессии ты зовёшь меня Господин. За любое неповиновение ты будешь наказан. За запрещённые действия ты будешь наказан. За отказ выполнять приказ ты будешь наказан. Если ты захочешь прервать сессию, назови стоп-слово. Помнишь его? Проговори несколько раз вслух, чтобы не забыть.
От голоса Руди мурашки бежали по телу, а ладонь так и тянулась к члену. Понимание того, что трогать себя нельзя, заводило особенно.