Снова появилась моя мама с фужерами для шампанского в руках и дала каждому по одному.
Я сделала ободряющий глоток до того, как заметила бестолковое выражение на мамином лице.
"Пожалуйста, не применяй гламур к моей маме", — безмолвно попросила я.
"Мне не нужен гламур, Страж. Я от природы такой очаровательный."
Я придержала свой комментарий при себе.
Мы проследовали за моей мамой в дом, где пятеро детей, три мальчика и две девочки, пробежали мимо нас с игрушками в руках.
— Мои племянники и племянницы, — объяснила я.
— И Элизабет ждет третьего. Мы в гостиной, — добавила она, и мы проследовали за ней через переднюю часть дома к главной жилой зоне.
Когда мы закончили путь, я нашла дом совершенно не похожим на тот, к которому привыкла. Я знала, что мама планировала ремонт, она выдвигала старую мебель во время моего последнего визита. Но перемена была поразительной. Архитектура осталась той же самой, бетон по поверхности, но она привнесла мебель и декор, которые заставляли его казаться теплым и уютным, а не холодным и строгим гробом, которым он был до этого. Не маленький подвиг для бетонной коробки дома.
Гостиная, теперь заполненная коврами, яркой мебелью, десяти-футовыми растениями и рядом семейных портретов, в особенности, была совершенно другой. И на этой удобной мебели бездельничала группа Меритов.
— Мерит! — завизжала самая младшая из членов семьи двух-летняя Оливия, дочь моей сестры Шарлотты. Она была восхитительно одета в зеленое вельветовое платьице, которое подобрала ее мать, волосики заплетены в косички по обе стороны от головы. Запинаясь она подбежала ко мне и подняла ручки, сжимая кулачки, требуя, чтобы я взяла ее.
— Здравствуй, мисс Оливия, — сказала я, ставя свой фужер на коктейльный столик рядом и удерживая ее у себя на коленях. — Ты такая тяжелая? Как же ты так поправилась?
— Я выросла, — просто сказала она.
— Думаю, ты весишь больше, чем твоя мама.
— Я принимаю это как комплимент мне, маленькая сестричка, — Шарлотта, одетая в зеленый футляр, с темными, коротко стриженными, как у эльфа, волосами, поцеловала меня в щеку. — Как ты?
— Хорошо. И, похоже, Оливия хорошо.
— Мне два, — сказала Оливия, поднимая вверх нужное количество пальцев.
— Это, действительно, много, — сказала я. — Теперь ты большая девочка.
Оливия серьезно кивнула, после чего бросила застенчивый взгляд на мужчину, который стоял возле меня. Шарлотта была намного менее изыскана.
— О, Боже. Вы великолепны! — воскликнула Шарлотта. В одной руке у нее был коктейль, и, неожиданно, рука Этана оказалась в другой. — Я говорила ей, похитить вас, пока она может.
Этан широко улыбнулся мне.
— Она похитила, — сказал он, по-видимому, наслаждаясь семейным вниманием.
— Может быть теперь она, наконец, поверит, что я всегда права, — сказала Шарлотта. — У нее было очень трудное время взросления.
— У нее до сих пор трудное время с ним. Я почти всегда прав, и она забывает об этом факте весьма часто. Это прискорбно, правда.
— Готова поспорить, — сказала Шарлотта.
— Где Майор? — спросила я. Майор Коркбергер был сердечно-сосудистым хирургом и мужем Шарлотты.
— На вызове, конечно, как обычно. Он хирург, — добавила она Этану, словно новость была конфиденциальной.
Этан дипломатично кивнул.
— Эй, Оливия, почему бы нам не дать тете Мерит и дяде Этану поздороваться с кем-нибудь еще? — спросила Шарлотта. Оливия протянула ручки, чтобы мать унесла ее.
Вслух Этан не возражал против того, чтобы называться "дядей Этаном", хотя он выглядел немного бледнее, чем обычно, для вампира трудный подвиг.
— Дядя Этан? — спросил он, когда Шарлотта ушла. Я скользнула рукой в его руку.
— Просто продолжай дышать, Салливан. Не это ли ты говорил мне?
Я представила его Элизабет, черноволосой жене Роберта, которая выглядела почти готовой разродиться третьим по счету ребенком. Этан помог ей подняться с дивана, когда ей понадобилась рука, и сумел даже не поморщиться, когда она обняла его.
— Мы так рады, что Мерит нашла кого-то, кто делает ее счастливой.
— Спасибо, — сказал он. — Я делаю все, что могу.
Элизабет оглянулась назад, а потом посмотрела вперед между нами со всезнающей улыбкой на губах.
— Мм-хммм, — сказала она, держа руку на животе. — Здесь большой потенциал. Я могу это увидеть.
Я прикончила свое шампанское единым глотком.
— Может быть еще бокал, мамочка?
— Ой, молчи, — сказала Элизабет, игриво шлепая меня по руке. Мне всегда нравилась Элизабет. В то время как Роберт был вылитый наш отец, физически и эмоционально, Элизабет была забавной и основательной. Она все еще была светской девушкой, ее отец являлся магнатом по происхождению, но всегда казалось, что ей комфортно в собственной коже, словно ей не нужно было красоваться, чтобы доказать свою значимость всем остальным.
— Полагаю, у тебя честные намерения? — спросила она Этана.
— Какой ответ не доставит мне неприятностей? — спросил он, и как одна, все лица женского пола в комнате старше десяти лет вздохнули.
Я закатила глаза, но мысленно, весь разговор... приводил в трепет. В первый раз в жизни я не чувствовала себя аутсайдером в своей собственной семье. У меня была своя семья, партнер для побега. Мы были здесь, вместе, поэтому я не чувствовала себя гадким утенком.
А потом, на другом конце спектра, был мужчина, который, казалось, поставил целью своей жизни переделать меня в кого-то другого. Из робкого подростка в светскую львицу. Из человека в вампира.
— Ты здесь.
Мы обернулись, чтобы найти моего отца в дверном проеме. Джошуа Мерит вошел чрезвычайно уверенной походкой.
Мой старший брат Роберт присоединился к нему.
Как и у меня, у моего отца были темные волосы и светло-голубые глаза. Роберт, как и моя мама, был белокурым, но у них с отцом были одинаковые аристократические черты и прямые плечи.
— Этан, — сказал мой отец, идя вперед с протянутой рукой. Они пожали друг другу руки, но поза Этана не изменилась.
От него не исходило ощущения лести или угодничества. Возможно, он являлся гостем в доме моего отца, но он был силой, с которой по праву считаются, не политиком, который стремился воспользоваться связями моего отца.
— Джошуа, — сказал Этан. Они обменялись рукопожатием, и мой отец повернулся ко мне.
— Мерит. — сказал он, немного грубовато, не предлагая рукопожатия или объятий.
— Отец, — сказала я, потом посмотрела на брата. — Роберт.
Роберт казался старше, чем в последний раз, когда я его видела. Более зрелым, или, возможно, с большим грузом на плечах. Он стоял в очереди, чтобы унаследовать собственность Меритов, так что там вращалось достаточно нагрузки.
— Здравствуй Мерит, — сказал он, потом кивнул Этану. — Роберт Мерит.
— Этан Салливан.
Мгновение они смотрели друг на друга. Я бы не назвала брата типом защитника, но в его глазах было что-то смутно угрожающее. Я не была достаточно наивна, чтобы считать, что это не имело отношения ко мне. Роберт являлся защитником моего отца и семейного имени, и, полагаю, он пока не решил, представлял ли Этан угрозу. После мгновения разглядывания друг друга, поза Роберта немного расслабилась.
— Хорошо выглядишь, — сказал он мне.
Я кивнула.
— Спасибо. Поздравляю с ребенком. Элизабет кажется очень счастливой.
Он кивнул так же, как делал мой отец. Просто легкий наклон головы, словно он был слишком занят, чтобы тратить движения на что-либо более неумеренное.
— Да, мы очень счастливы, — сказал он. — Похоже, на этой неделе у вас был приступ неприятностей.
— Наша популярность прибывает и убывает, — сказал Этан. — Как всегда. В данный момент, существует очень явная крикливая толпа анти-вампирских чикагцев.
— Печально, — сказал мой отец, — Что они судят о человеке по его физическим качествам, а не по его делам.
— Верно, верно, — сказал Этан.
Мой отец одобрительно кивнул тому, что Этан одобрил его.
— Теперь, когда мы все пожали друг другу руки, возможно, выпьем в кабинете, перед ужином? Это даст нам возможность поболтать.