— Ни намека на вооруженное нападение или обзор. — сказал Джонах. — Но до восхода солнца пройдут часы.
— Вот это на самом деле то, что меня беспокоит, — сказал Люк.
— Что? — спросил Джонах.
— Беспорядки происходили только по ночам, когда мы бодрствуем. Но почему? Если вы хотите нанести ущерб вампирам, причинить вампирам вред, почему бы не поднять бунт днем, когда мы без сознания? Говоря о максимизации ущерба...
Эта точка зрения вторила многим другим, которые я слышала за последние несколько дней. Если мятежники хотели привлечь внимание средств массовой информации и нанести ущерб, они проделали довольно плохую работу.
— Я думала о том же, — сказала я. Считая на пальцах, я предложила свои вопросы. — Они не нападают на самый знаменитый Дом. Они не наносят удар днем. Они не бьют по нам так сильно, как, вероятно, могли бы, они даже не показываются в знак протеста позже.
— Может быть, они просто не очень хорошие мятежники? — сказал Люк.
— Может быть, — сказала я. — Но ничего не могу поделать, думая, что здесь затевается что-то еще, и мы видим только симптомы, а не настоящую болезнь.
— Что например?
— Не знаю, — сказала я, выпустив воздух. — Я избегаю иметь подозреваемого.
— Действительно, — сказал Люк. — Робин Поуп, мы едва узнавали тебя. И пока мы это делали, мы думали, что ты сумасшедшая извращенка. — Он покачал головой в поддельном горе. — Что вы узнали от Брайан Индастрис?
— Мы поговорили с Чарлой. Никакой новой информации о возможных угрозах самих по себе, но она прошлась по очень любопытному факту.
Я выждала минутку перед большим разоблачением, давая всем шанс в предвкушение наклониться вперед. Но никто не наклонился.
— Серьезно? Что девушке нужно сделать, чтобы создать здесь немного напряженности?
— Огненные бомбы, — одновременно сказали Люк и Джонах, потом стукнулись кулаками, выражая радость своему единомыслию.
— Чикагский Департамент Общественного Здравоохранения назначил инспекцию предприятия в последнюю минуту.
Все еще никакой реакции.
— Правда? Ничего?
— Их предприятие закидали огненными бомбами, — сказал Джонах. — Возможно, они просто хотели все тщательно изучить, убедиться, что продукция не испорчена.
— Инспекция была до бунта, — пояснила я.
Наконец-то, в их глазах был проблеск интереса.
— До бунта? — спросил Джонах.
Я кивнула.
— Чикаго проявил странно приуроченный интерес к предприятию, обслуживающему вампиров. Может быть, бунт произошел в Брайант Индастрис, потому что они не получили что-то, чего хотели на инспекции.
— Например что? — спросил Люк. — Если они хотели крови, они могли ее купить.
Он был прав. Анти-вампирское чувство или нет, люди были бы более чем счастливы иметь в наличие "Кровь для Вас" в своих магазинах. Полагаю, прибыль превосходила убеждения владельцев магазинов, которым по-настоящему не нравились вампиры.
— Возможно, это была не кровь, — сказала я.
— Тогда что? — спросил Джонах. — Что еще ты хочешь на предприятие "Кровь Для Вас"?
— Не знаю, — признала я. — Но, подумайте, если Робин Поуп не та, кто организует беспорядки, может быть это кто-то другой из городской администрации. Может быть это МакКетрик.
— У тебя есть доказательства этого?
— Почему все продолжают говорить "доказательства"? — проскулила я. — И нет. У меня их нет. Но у нас есть вампироненавистник на новой должности у власти, и неожиданный интерес к учреждению, которое десятилетиями поставляло вампирам кровь. Мятежники напали на Брайант Индастрис в первую очередь, у них должны были быть причины для этого. Почему именно это место? Почему именно сейчас?
— Я не говорю, что ты не права, Страж, — сказал Люк. — Но пока у тебя нет ничего, чтобы подтвердить свою правоту.
— Я что-нибудь найду.
Люк проверил часы.
— Лучше найди побыстрее. Приближается твоя очередь патрулировать, и это платье не подходит. Иди наверх и переоденься. Я позвоню Джеффу и Катчеру, посмотрим, есть ли у твоего деда какие-нибудь связи в Департаменте Здравоохранения.
— Во сколько приезжает Сол? — спросил Джонах.
Каким-то образом я забыла, что это была ночь пиццы в Доме Кадоган, еда предусмотрительно доставлялась в основные часы вампирского приема пищи. Не то чтобы я нуждалась еще в еде. Ужин в доме Меритов был обильным.
— Через полчаса или около того, — сказал Люк.
— В таком случае, я провожу Мерит наверх, — сказал Джонах. — Весь этот разговор о крови вызвал у меня жажду. Я хочу перехватить немного прежде, чем прибудет пицца.
Вероятно, неплохая идея для меня тоже, поскольку сегодня я не получала крови. И кроме нескольких минут в Брайант Индастрис, у меня даже не было к ней тяги. Экстренный глоток, который Этан дал мне прошлой ночью, должно быть, утолил жажду.
Когда мы с Джонахом остались одни в коридоре, я подняла тему, которую у меня не было времени обсудить со своим партнером по КГ.
— И так, я встречалась с Обри, — сказала я.
— Да? Она замечательная. Относительно недавно в Доме. Не сравнимо с тобой, конечно, но недавно в сравнение с остальными нами. Она была одной из первых женщин, которую привели к присяге, как специального агента ФБР.
— Ясно, — сказала я. Это было довольно устрашающе, но я находилась здесь не на задании. — Дело в том, что она, кажется, считает, что я как-то тебя обидела.
— Обидела меня?
— Касательно наших отношений. Или отношений, которые должны были быть?
Джонах остановился по середине коридора и моргнул... как вампир в свете фар.
— А?
Я сморщилась.
— Таким образом, ты рассказал всем своим охранникам, что я разбила тебе сердце? Потому что, должна сказать, это несколько неловко.
— Нет, громко сказал он. — Нет, — повторил он, на этот раз немного тише, его поза становилась все более неловкой. — Я вообще не говорил этого.
— Нам не нужно вдаваться в детали, просто, у них определенно стойкое мнение обо мне, и если нам приходится работать вместе...
Джонах скривился.
— Обри... защитница.
— Да, я заметила.
— Со всей серьезностью, я упоминал тебя, но ты не была заинтересована, и не было никаких обид. Может быть, она приняла мою досаду, как, ты знаешь, серьезно разбитое сердце.
Я поверила ему, особенно в том, что Обри была любительницей защищать. Она была охранником. Защищать свой Дом, включая капитана охраны, от всех врагов ее работа. Живой или мертвой, как гласила клятва.
— Видишь? Вот почему работа и романтика не смешиваются.
— Мы только партнеры по КГ, которые не встречаются.
— И вот почему, — сказал Джонах. — Видишь драму, которую это вызывает? Ты просто не можешь выиграть.
— Драма существует, потому что мы вампиры, — обратила внимание я, когда мы обогнули лестницу на первом этаже.
— Или потому, что мы привыкли быть людьми, или, более вероятно, и то и другое.
— Ты имеешь ввиду, что твоя жизнь не стала проще теперь, когда у тебя появились клыки?
Мы остановились на первом этаже. Он направлялся на кухню, я направлялась наверх, чтобы найти одежду.
— Ты, правда, думаешь, что МакКетрик вовлечен в это? — спросил он.
— Не знаю. Но я знаю, что мне очень, очень сильно не нравится получить две ночи беспорядков без каких-либо подозрений вообще. У него есть мотив. У него есть возможность. Просто у нас нет ничего, связывающего его с преступлением.
— У тебя есть анти-вампирский мотив, — сказал Джонах.
— Правда, — сказала я. — Таким образом, мы думаем, что МакКетрик намекнул кому-то о здании, может быть заронил семена анти-вампирской риторики, и будь, что будет?
— В душе это его момент.
— С другой стороны, в теории есть несостыковки. Если МакКетрик хочет, чтобы мы убрались из города, он уже показал, что способен на убийство.
— Правда,— сказала я, кладя руку на перила и постукивая пальцем по украшению. — И, МакКетрик, предположительно, заполучил производство, и мы знаем, что у него есть возможность разработки оружия. Коктейли Молотова не совсем профессиональны.