— Да не мешай играть!
Арефей подошёл поближе к Влаилу, похлопал его по спине.
— Слышь, Влаил, говорят же тебе, чтоб не мешал играть.
— А тебе-то чего? — Влаил морду скривил, будто что-то сильно вонючее унюхал.
Арефей вместо этого отвесил Влаилу подзатыльник. У того аж зубы клацнули.
— Дурной совсем?! — взревел Влаил потирая затылок.
— Пойди-ка займись чем. И не мешай мальцам играть, — спокойно сказал Арефей.
Влаил буркнул что-то недоброе себе под нос и скорее из комнаты ушёл.
— Спасибо, Арефей! — кудрявый широко улыбнулся, показав редкие зубы.
— Играйте. — Арефей улыбнулся в ответ.
***
За окном темнело, в доме становилось всё тише. Хлопали дверцы капсул, сироты всё больше зевали, чем разговаривали. Арефею показалось, что он тоже спать хочет уже. Встал, зевнул во весь рот, аж челюсть хрустнула. Пока в капсулу залезал, ещё раз зевнул. Улёгся на спину, прислушался к последним шагам и голосам, встретил ночную тишину. Уже и задремал сам.
Как вдруг шаги в коридоре услышал. Да поначалу и значения им не придал, тихие они были, аккуратные. Только вот поверх них всхлип раздался уж больно знакомый.
— Игнар, — шепнул Арефей, тут же из сна вырвавшись.
Игнар прошёл через коридор, дошёл до входной двери, скрипнули её петли.
Арефей спешно из капсулы вылез, шумно на пол спрыгнул, кое-как комбинезон натянул. Коридор он в две секунды пробежал. Распахнул дверь, на ходу соображая, где и как сначала Игнара искать. Но не пришлось.
Игнар сидел на крыльце, уткнулся лицом в руки, сложенные на коленях, и чуть подрагивал, едва слышно всхлипывая.
Арефей вздохнул. Оглянулся на входную дверь. Потом подошёл к Игнару, сел рядом. Тот даже не посмотрел, кто это к нему подсел. И так понял, наверное. Арефей даже не пытался ничего сказать. Просто сидел рядом и смотрел в темноту улицы. До тех пор, пока рассветать не начало.
Арефей и не понял, то ли спал он всё это время с открытыми глазами, то ли действительно ночь быстро пролетела под тихие всхлипывания Игнара. Да только будто совсем скоро небо окрасилось ярко-зелёной зарёй, заблестела роса на траве, защебетали птицы. Ещё чуть времени прошло и послышались стуки и топот из сиротского дома, заговорили сонные голоса, зазвенела посуда.
Игнар поднял распухшее от рыданий лицо, вздохнул глубоко, утёр слёзы.
— Я спать, — обессилено проговорил он и поплёлся неровным шагом в дом.
Арефей остался один. Сидел, чуть ёжась от прохладного ветра, глядел на просыпающуюся деревню. Увидел лохматых мужиков, на ходу застёгивающих грязные комбинезоны. Отрешённые их лица на Арефея тоску нагоняли. Да не сами лица, а будто бы почувствовал он то же, что и мужики сейчас. Ясно представилось, как он среди них вот так же идёт в поля и точно знает, что вернётся только глубоко вечером, не чувствуя ни рук, ни ног от усталости.
Арефей тряхнул головой, подскочил, будто задницей на что-то острое напоролся, да поскорее в дом пошёл. Он залез в свою капсулу, упёрся взглядом в низкий потолок, стараясь ни о чём не думать. Весь дом уже проснулся. Галдели, топали, стучали, дверьми хлопали.
— Уйдите уже все, а! — проворчал Арефей. — Уснуть же не даёте.
Стихать звуки стали не сразу. Арефей долго ещё ворчал, пока не начали потихоньку сироты в школу уходить. Становилось всё тише. Всё меньше хлопали двери. Потом стало ещё тише. Ещё. Пока совсем всё не затихло.
Арефей вздохнул, прислушавшись к тишине. Повернулся на правый бок. Потом на левый. На спине попробовал полежать. Но так и не уснул. Побив с досады кулаками стенки капсулы, он вылез наружу. Проходя через обеденную, увидел свой свежий пакет с пайком да только скривился. Вышел из сиротского дома. Постоял пару секунд на крыльце. Вернулся за пайком. И пошёл уже с ним да стал его есть прямо на ходу всухомятку. Весь съел, хоть и тошнить стало.
Принялся Арефей без дела по деревне слоняться. Ходил по дорогам меж домов, во дворы поглядывал. И таким всё серым ему виделось в это пасмурное утро. Ещё кое-где уходили на работы мужики, провожали их бабы. Вспомнились Арефею слова Игнара о том, что в следующем году он уже с мужиками работать будет. Да вдруг представилось ему, как он вот так со двора уходит лохматый да небритый и провожает его…
— Эй, Арефейка! Ты, что ли?!
Арефей вздрогнул, чуть даже не подпрыгнул. Обернулся быстро. И увидел, что позвала его мать Дарилины. Она стояла у колодца, закидывала вёдра и, шумно отдуваясь, поднимала.
— Чего не в школе? — спросила она.
Арефей плечами пожал.
— А чего там делать?