– Общество Богомола, мать его? Я-то ему зачем задался? Столько сил, столько терпения, чтобы развалить какой-то драный перевалочный пункт грёбаного общества Богомола?
Нет, не то, чтобы Майкл так много знал про общество Богомола. Оно его не интересовало, причём совершенно. Всё, что Майкл мог о них сказать, так это то, что эти парни собирали команду энтузиастов учёных и старались создать и запустить те проекты достижений науки, которые по их версии были неоправданно загублены по вине политики и корпораций. Образ Лари на акушерском кресле с кучей проводов полностью соответствовал представлениям Майкла на счёт этой организации.
Богомол видит всё, Богомол знает всё…
У Майкла не было сил, чтобы ударить Лари посильнее, и он просто надавил дулом автомата в его яйца, от чего тот начал орать и дёргаться.
– Чтоб ты сдох, проклятый фанатик – сказал он. Все кто начинают превозносить что-либо так, как ты, идеализируя – грёбаные фанатики. Что он там знает, твой драный Богомол? Что у вас был за проект? Суперкомпьютер из твоей головы?
– Не совсем, она была нужна для настройки параметров. Модель нового квантового компьютера готова! Я решил проблему Редукции фон Неймана. Мы создали искусственную синоптическую модель, калибрующую квантовое состояние и дающую нам предсказуемый результат измерений. Эта модель позволит нам получить ряд необходимых прогнозируемых режимов вычислений для сразу десятков запланированных операций, каждая из которых выполняется в сотни тысяч раз продуктивнее, чем на известных бинарных ЭВМ. Только это получается достаточно энергозатратно. Богомолу будут как раз кстати его новые нитиноловые генераторы. Суперкомпьютер и бесплатное электричество. Всё готово! Это ли не чудо?
Лари закашлял кровью. Его живот, во время боя, прошило осколком фугаса, очень маленьким, смертельным.
Майкл не мог знать этого.
– Компьютер здесь? – спросил он.
– Его здесь и не было. Ты же видишь, в каком я виде? Это наёмники надо мной издевались. Ты решил, что я создал суперкомпьютер, работающий в позе рожающей бабы?
– Ты же сам сказал, что здесь ты часть компьютера. Ты сказал слово «здесь», сука!
Майкл огляделся. Сначала эта комната с никелированными столами и всяческими инструментами показалась ему исследовательской лабораторией, теперь же он видел в ней банальную пыточную. Такова жизнь подумал он, мы всегда получаем не то, что ожидаем, особенно от своих органов восприятия. Главное, он теперь знает, как выбраться из здания, остальное сейчас не важно. Он взял плоскую низкую тележку на четырех колесах и поплёлся с ней на выход. Лари ему вдогонку, закатил оправдательную речь о том, что он не фанатик, а жертва, и, что нельзя связываться с Богомолом, они циничные и алчные, а также что-то там ещё про мировое правительство и заговоры, но Майкл уже не слушал его. Погрузив живой женский трупик Джейн на тележку, он отправился вниз по стальному трапу, мимо заграждений из ящиков, мимо тел в масках-балаклавах, мимо всего, что не имело больше значения. Взяв гроздь ключей в рубке охраны, он выкатил тележку на парковку. Там царил свежий воздух улицы, воздух свободы. Когда сил больше нет и не откуда их брать, несгибаемая воля может позаботиться только о спасении души. Теперь он был спокоен, ничего не видел, ничего не слышал, ничего не помнил, ничего не чувствовал. Сумерки поглощали Майкла, они забрали его всего, без остатка.
20
С момента побега Майкла прошло полгода…
Пятеро cтаричков-блогеров, ярко и по-хипстерски одетых, живописно гарцевали по набережной Ялты. Их так томило жаркое июльское солнце. Они были весьма заметны на фоне окружающих. Их пожилые, но крепкие тела, были набиты свежими татухами с мемами разных времён. Это подчеркивало то, что перед вами откровенные раздолбаи, для которых нет ничего святого. У одного – соломенная шляпа, у другого – слоновой кости трость, у третьего – ручная обезьянка. И нифига они не старые, просто прикидываются и гримируют друг друга. У них после долгих лет успешной работы, накопилось множество проблем и врагов, и всяческих там неувязок, чтобы жить дальше, им нужно что-то менять. Денег у них и до конца жизни внуков хватит, а вести какой-нибудь обозреваемый проект, увы, нельзя. Если узнают – ой, что будет! Ну, нельзя больше работать, ну, и ладно. Кто же им мешает залечь на дно, испариться, сгинуть?
Поначалу они так и поступали. Прощай, публичная жизнь! Но нет смысла в богатстве, когда ты всю жизнь обязан быть в бегах. Вот их насущная проблема. Как вести яркую публичную жизнь и не выдать себя? Они так привыкли давать интервью, проводить семинары, расписываться на обложках своих книг в жанре «мой первый миллион за год», или «деньги из чайника». Их жизни впали от этого всего в зависимость, и теперь, они придумали, косить иногда под старичков, таких ещё, которые в самом соку.