В заветную субботу Джеральд и Макс прибыли по назначенным координатам к одному неопрятному дому. Вокруг никого не было. Войдя в дом, они сразу же стали блуждать и, не смотря на то, что дом был невелик, заблудились в нём. В конце концов, оказалось, что дверь, через которую они вошли, теперь заперта, а Кристиана нигде нет. Парни стали искать другой выход и зайдя в кухню, обнаружили незнакомца с длинными волосами, с усами, в круглых очках. Он за обе щёки уплетал кремовый торт. Джеральд и Макс с удивлением посмотрели друг на друга, а жующий, проглотив сладкое, сказал, что он всегда ест, когда нервничает. Он удивился, как им удалось войти, ведь двери везде заперты. Вскоре незнакомец перестал есть торт и затараторил. Он сказал, что он – журналист, и давно выслеживает одного маньяка. Этот парень имеет большие связи и промышляет безнаказанно уже много лет. «Теперь мы все у него в заложниках», – сказал незнакомец. Джеральд и Макс переглянулись: «Что ему может быть от нас нужно?» Незнакомец для начала отклеил свои усы, а затем позвал за собой. Он повёл их в комнату, где на столах лежали хирургические инструменты, так же там было кресло с ремнями. Здесь им стало не по себе, а незнакомец открыл сервант и показал им то, что было в нём. Это была коллекция вырезанных вместе с кожей человеческих усов. Макс начал паниковать. Он закричал, что нужно скорее сбрить усы, чтобы испортить его экспонат и, возможно, остаться в живых. Все услышали, что где-то в доме хлопнула дверь. Мужчины в панике пытались найти бритву, но на столах были только скальпели, которые оказались ещё ко всему и не заточены, как следует. Макс начал резать и рвать свои усы, и Джеральд из стадного инстинкта стал подражать ему. В суматохе куда-то подевался незнакомец-журналист. Джеральд и Макс с кровью и болью отодрали свои усы и ринулись напролом со скальпелями в руках. В коридоре они встретили Кристиана и с криками налетели на него, от чего он смежился и тоже заорал. Отбившись, Кристиан умолял объяснить, в чём дело. Джеральд и Макс резко поняли, что Кристиан безобиден и ничего не понимает. Он сказал, что ему нужно вылетать уже через час, и он не смог предупредить их заранее. Быстро попрощавшись, он убежал, оставив парочку в полном недоумении.
Как ты вообще познакомился с Кристианом, спросил Джеральд Макса. «Я бегаю по набережной по утрам, а он бегает вместе со мной», – ответил Макс. Макс признался, что Кристиан как будто взял над ним верх: «Когда мы тусуемся вместе, он говорит мне, и я слушаюсь его. Я уже не знаю, как отвязаться от его дружбы. Мне уже давно не по себе от этого. Надеюсь, мы его больше не увидим».
Они его больше никогда не увидели, а то, что осталось на месте, где раньше были усы, ещё долго болело, и пришлось сочинять нелепые отговорки для друзей и родственников про некое проигранное пари.
Вскоре Джеральд узнал, что его психолог придумала систему каждодневных заданий по совету его родного брата, который заходил к ней и очень волновался за его здоровье. Брат долго рассказывал о детских травмах Джеральда и попросил разобраться с ними при помощи заданий, которые он сам разработал.
– Вы знаете, ваш брат очень харизмотичная личность, – заметил психолог.
– У меня никогда не было брата, – сказал Джеральд.
23
В светлой больничной палате лежал пациент, потерявший много крови после ножевого ранения, очнувшийся от наркоза после операции. Местный врач анестезиолог за свою долгую карьеру постиг все тонкости своей любимой работы. Было у него одно занятное хобби. Он умел создавать своим наркозом различные галлюцинации для своих пациентов. Когда-то, в своё время, он получил эту идею из анекдота, рассказанного коллегами. Попробовав наркоз на себе много раз, он даже знал, какие примерно галлюцинации и от какой дозировки могут случиться. Майкл сразу ему не понравился. Бандит какой-то подумал медик и сделал ему самый жесткий из возможный наркозов. Особо лакомым моментом для него было прийти, когда пациент приходит в себя и спросить у него, как дела и что ему снилось. Майклу снился ужасный сон о том, что на него напала его точная копия только без души. Чувства от него были как от куклы. Мало того, ещё и голый. Противник душил его в липких объятиях, и невозможно было вырваться, а когда всё же получилось, то понеслись сны обо всех подряд жизненных эпизодах, переигранных заново в нелепом гротеске. Майкл узнал это наркозное послевкусие. В юные годы ему довелось, пробовал очень много разных наркотиков. Он завязал с ними после того, как проиграл друзьям спор, в котором проигравший должен был слопать скополамина, препарата, от которого человек становиться чрезвычайно послушным и податливым. Скополамин подавил его волю, и друзья могли делать с ним всё, что им захочется. Они заставляли его наряжаться в тряпьё, ползать на четвереньках, а затем ещё и кое-что, о чём лучше никому не рассказывать. Майкл понял, что доктор неспроста так ехидно интересуется его самочувствием, и в частности снами. В глазах доктора был заметен характерный блеск азарта. Ответом доктору на это было то, что сны, конечно же, приснились и, что вообще ему часто снятся странные сны, и они обычно сбываются, а бабушка его была гадалкой.