От воображаемой сцены, а может, от выпитого пива предсердие застучало как испорченный мотор, и я почувствовал резкую нехватку кислорода, но сумел отбросить неприятное ощущение. Задержался у холодильника, чтобы сделать еще один глоток из манящей бутылки, а при выходе споткнулся о чемодан жены…
Вторая Глава
Вскрытие черепа и высвобождение воспоминаний
Я откинулся на кресло переднего сидения кареты скорой помощи и с удовольствием закурил сигарету. Приятное головокружение от табака усилило расслабление от холодного пива, однако, удовольствие было коротким: водитель искусно проехал на красный свет всех светофоров и быстро доставил меня к клинике.
Я шел быстрым шагом по коридору своей роскошной больницы. Гладкий сверкающий пол подо мной и яркий белый свет сверху. Если смотреть на него ослепит.
Я направился прямо в кабинет директора Наны. Она молча указала мне на заплаканную женщину, съежившуюся в глубоком кресле, и сказала:
— Николай, познакомься, это мама пациента.
Я сразу узнал ее, и остолбенел:
— Ия! Ты? Что случилось?
Она вскинула на меня большие зеленые глаза, полные слез, и ответила на удивление спокойным голосом:
— Николай, милый… Спаси моего ребенка!
Вмешалась Нана:
— Так вы знакомы?
Я объяснил:
— Она моя одноклассница и… близкая подруга.
Нана понимающе кивнула и сказала:
— Не будем терять время! Раз вы знакомы, то Ия должна знать, что ты один из лучших нейрохирургов не только у нас, но и во всей Европе! У тебя золотые руки… Иди прямо в операционную. А я побуду с Ией, успокою ее.
Ия сказала тихо:
— Я спокойна, потому, что все в руках Бога.
Выйдя из кабинета, я накинул халат и направился в операционную со странным вопросом в голове: «А у Бога есть руки?»
Мой друг и прекрасный анестезиолог Гурий указал на монитор с томографическим изображением мозга и сказал:
— Состояние крайне тяжелое, посмотри на снимок… Тут вдавленный перелом в левой теменной кости размером шесть на четыре… Шок третьей степени. Артериальное давление исчезло, но появилось после массажа сердца.
Я внимательно вгляделся в экран. Положение правда очень тяжелое. Возможно, я смогу поднять кость элеватором. Надо начинать немедленно.
В глубине, у операционного стола крутились две медсестры. Я сказал им:
— Привет, красавицы, как там с давлением и пульсом?
Одна из них обернулась ко мне и доложила:
— Семьдесят на десять. Пульс слабый, сорок. Дышит через аппарат.
Затем я обратился к Гурию:
— Как с анестезией?
Он сказал:
— Я сделал внутривенный интубационный наркоз. Она готова для оперирования.
В сознании мелькнуло удивление: «Она?»
Надев стерильные перчатки и повязку, я подошел к операционному столу, и только сейчас заметил, что со стола свисали прекрасные золотистые волосы девочки…
Я замер в изумлении. Гурий спросил:
— Что с тобой?
— Это же девочка! — ответил я.
— Конечно, девочка, десять лет.
Какая жалость… Такая прелесть и…
Я внимательно разглядел правильные и очаровательные формы ее спокойного личика. Казалось, она просто спит, скоро проснется, побежит, будет радоваться жизни, играть с подружками и шалить. Тревоги на ее лице не было… Были лишь прекрасные ямочки на щечках.
Я покачал головой, отбросил лишние мысли и, настроившись на работу, сказал всем в операционной:
— Мы обязаны поставить этого ребенка на ноги! От нас потребуется самоотверженность и самоотдача! Но мы ее спасем!
Медсестры ответили:
— Да! Сделаем все…
Я подошел к операционному столу и приступил:
— Начинаем с фиксации головы… Слава богу, у нас есть детская скоба.
Эту чудо-скобу шведского производства Нана выписала год назад. И вот, она пригодилась в первый раз…
Гурий сказал:
— Скоба готова.
Я прикоснулся к золотистым волосам девочки и даже через резиновые перчатки почувствовал их мягкую шелковистость.
Совсем как у ее мамы…
— Скажи мне, Гурий, как ее зовут?
— Анита.
— Интересно, что означает это имя?
Одна из красавиц предложила:
— Хотите, посмотрю в словаре?
— Нет, ты лучше смотри на датчики…
Слово «датчики» молниеносно вызвало цепь быстрых ассоциаций и, продолжая работать со скобами, я мыслями унесся в далекое прошлое.