Он сказал коротко:
— Я могу выйти даже на Папу Римского. Уверен, что Ватикан возьмет наши деньги, несмотря на их происхождение. Ватикану золото нужно всегда. Но, чтобы осуществить наш грандиозный план, нам необходимо неожиданное решение, иначе мы будем вынуждены выбрать одно, наиболее выгодное направление, и только спустя несколько лет, получив проценты, перейти к другой стране. Это долгий путь.
Настала очередь Амшеля, нашего старшего брата, живущего и работающего с отцом во Франкфурте.
Он сказал:
— Пока мы беседовали, я нарисовал небольшой финансовый набросок. Наш отец говорил о ссуде для датской короне, Джеймс — для Наполеона с Бурбонами, Соломон — для Меттерниха и Кальман — для Ватикана. По всем направлениям одновременно потребуется, как минимум, девять миллионов талеров.
Кальман присвистнул, а у меня перехватило дыхание от такой цифры. Переведя эту сумму в золото, я и вовсе ужаснулся. Это пятьдесят огромных фрегатов до верха наполненных золотыми слитками и у меня вырвалось:
— Это целая флотилия с золотом.
Соломон согласился: — Да, точно! Амшель же продолжил:
— Такого богатства нет у всех Франкфуртских банкиров вместе взятых. Выходит, одновременное финансирование всех монархов невозможно.
Отец сказал: — Я тоже так думаю. Начнем думать, что выгоднее.
Тут в моей голове что-то щелкнуло, потом в мозгах взорвалась бочка с порохом, и неожиданное видение оглушило меня.
Передо мной открылось морское пространство. Я стоял у кромки флагманского корабля и как одержимый всматривался в туман. Я чувствовал возбуждение и знал, что за мной следуют корабли. Их много. Очень много. И все они наполнены золотыми слитками. Невообразимое количество золота наполняет меня, усиливая мою одержимость во сто крат. Рядом стоит улыбающийся капитан корабля и говорит мне с почтением: — Сэр, я восхищаюсь вашей решимостью перевозить столько золота по морю… Я строго взглянул на него, и он понял, что лучше со мной не связываться. Улыбка исчезла с его лица, а я спросил: — Где мы сейчас? Он удивился, однако сразу ответил: — У берегов Англии, сэр. Мы уже прибываем. Моя одержимость смотрела на мир хмурым взором.
Я сказал:
— Хорошо. А откуда мы везем золото?
Капитан как-то странно заморгал, но и на этот вопрос ответил сразу:
— Из Бомбея.
— Индия?
— Да, сэр, Индия…
Тут мой мозг щелкнул еще раз, вернув меня в действительность, однако одержимость никуда не пропала, и в моих ушах прозвучал голос профессора Вейсхаупта: «Истинное богатство не в наших подвалах…». Дух отозвался эхом: «Истинное богатство в сознании людей, которые верят в наше богатство!»
Отец и братья были поражены моим состоянием. Голос отца прозвучал для меня из какой-то другой реальности:
— Натан, Натан! Что с тобой? Тебе плохо?
Я хотел ответить, но вместо меня ответило Нечто, которое родилось во мне из одержимости:
— Истинное богатство не в наших подвалах, а в сознании людей, которые верят в наше богатство…
Все спросили в один голос:
— Что?
Отец сказал несколько испуганно:
— Сынок, что ты говоришь? Объясни нам.
Нечто сказало:
— Мы можем профинансировать всю Европу. Даже две Европы, если хотите.
Братья хотели возмутиться, но отец остановил их жестом руки, привстал, подошел ко мне и сказал, пристально посмотрев мне в глаза:
— Натан, ты сам не свой. Если ты решил подшутить над нами, то сейчас неподходящий момент.
Я, точнее, Нечто ответило:
— У меня есть план.
Отец строго кивнул головой:
— Хорошо, мы тебя слушаем.
Все смотрели на меня с некоторой долей сомнения, однако Нечто не смутщалось, и сказало моим уверенным голосом:
— Представим на мгновение, что у нас в подвале нет ни грамма золота.
— Боже упаси! — вырвалось у Амшеля.
Я со злостью посмотрел на брата, а отец сказал:
— Хорошо, хорошо. Уже представили. Итак, у нас нет ни грамма золота в подвалах. Что потом?
Я-Нечто продолжило:
— Теперь представьте, что вся Европа верит, что золота в наших подвалах навалом.
Джеймс рассмеялся:
— Да, ситуация была бы забавная. И все-таки, они еще не понимали, к чему клонит Нечто, и оно начало объяснять:
— Теперь представьте, что мы начнем печатать бумажные деньги, которые подкреплены не настоящим золотом, а лишь верой людей в то, что оно у нас есть.
Соломон первым оценил тонкость суждения и сказал:
— Это очень интересно! Продолжай!