Я ответил:
— Да, я море…
Мы блаженствовали на фоне художественного шедевра за окном: бескрайняя водная гладь в лучах восходящего солнца.
Воспоминания даже помогали мне с операцией. Я и раньше улетал мыслями куда-то, а руки сами продолжали свое дело.
Работа с проводником и пилой закончена благополучно. Все идет хорошо. Сломанный костный лоскут выкроен, и я его легко поднял…
— Ну вот… Начинаю исправлять травму.
Я осторожно положил частичку черепа девочки на бинты и приказал:
— Молоток…
Красавица отреагировала моментально и подала инструмент. Я нацелился и начал делать то, что у меня не получилось леватором изнутри. С молотком все было легче… Несколько минут спустя я вправил кости и начал проверять лоскуток со всех сторон. Какое-то сомнение охватило меня. Я положил кость под микроскоп, чтобы внимательней рассмотреть ее.
Гурий спросил:
— Что ты ищешь?
— Здесь много мелких кусочков…
Через глазок микроскопа я четко заметил нехватку нескольких очень мелких осколков и сказал:
— Не нравится мне это. В апоневрозе могли остаться осколки.
Развернув микроскоп и увеличив разрешение, я направил глазок на твердую оболочку мозга девочки и начал исследовать поврежденный участок миллиметр за миллиметром. Оболочка была напряжена и пульсировала. Это мешало, но я не мог позволить себе проглядеть хоть что-то… Осколок позже станет причиной опухоли… Надо все полностью очистить! Слава Богу, что я вообще это заметил! Медленно передвигая микроскоп, я увидел первый кусочек.
Очень маленький…
Тут же появился и второй…
Я осторожно направил отсос и вычистил их.
Хорошо…
Но, стоп!
Что это?
Здесь еще три осколка. Они побольше… Отсосом их не взять. Надо доставать вручную…
Я приказал:
— Пинцет!
Надо ухватить осколок острым пинцетом с первого раза, не задев ткань!
Я направил пинцет к одному из осколков очень медленно, зацепил и поднял…
Хорошо, принимаюсь за второй…
Зацепил, поднял…
Остался третий, он засел глубже других, зацепить его будет сложнее…
Но надо!
Я направил пинцет и…
Внезапно почувствовал недомогание…
Я пошатнулся, все завертелось. Какой-то слабый хлопок раздался где-то в глубине головы. Я еле удержал пинцет в пальцах и чуть не свалился прямо на девочку…
Гурий заволновался:
— Что с тобой?
Я заметил тревожный взгляд красавиц. Они тоже не понимали, что происходит…
Я подумал, что это — последствия похмелья…
Надо держаться ради принцессы!
Однако колени подкашивались сами собой…
Перед губами возникла трубка, тянущаяся из стакана. Это красавица подала мне воду. Я потянулся, чтобы отпить, но почувствовал, что начинаю падать…
Гурий схватил меня с одной стороны, красавицы с другой. Они усадили меня на стул, но у меня помутилось в глазах. Сердце словно провалилось под землю. Я невольно схватился за грудь, однако, это не помогло, и откуда-то из другого мира послышался голос Гурия:
— Нашатырный спирт ему!
Я услышал, как одна из красавиц побежала за баночкой. Я же подумал, что мне уже вряд ли что-то поможет, ибо мои конечности оказались парализованы, биения сердца не ощущалось, а в глазах потемнело…
Слава Богу, резкий запах подействовал отрезвляюще.
Секунду спустя голова очистилась от тяжести, и я понял, что подвожу эту прекрасную девочку с золотистыми кудрями, которая беспомощно лежала передо мной на операционном столе со снятым скальпом и осколками в мозгах. Она нуждалась в моей помощи…
Надо взять себя в руки!
Я постарался открыть рот и выговорил:
— Воды!
С глотком воды вернулась и ясность ума.
Гурий сказал:
— Не торопись. Посиди пару секунд. Что это с тобой было?
Я ответил:
— Ничего серьезного. Просто, похмелье. Надо достать последний осколок. Он самый мелкий, но я его вытяну.
Я уверенно подошел к операционному столу. Гурий с красавицами заняли свои места. Направив пинцет к косточке, я настроил себя ухватить ее с первого раза. Зацепил осколок, глубоко вдохнул, напрягся и вытянул его. Гурий вздохнул с облегчением. Я еще раз направил микроскоп на пораженный участок, внимательно исследовал его и сказал:
— Гурий, здесь все чисто, но мне не нравится небольшая гематома.
Он спросил:
— Что будем делать?
— Будем ставить дренаж в нижнее отверстие.