Гурий кивнул и обратился к красавицам:
— Хорошо… Девочки, приготовьтесь для дренирования.
После этого через час все было закончено, и я сказал:
— Переходим к пластической части операции. Устанавливаем выкроенный лоскут на место. Думаю, принцессу мы спасли.
И я опять принялся сверлить девочку, проделывая отверстия для ниток. Руки заработали сами, а воображение оживило передо мной образы прошедших лет…
Мы расстались после завтрака в гостинице. Я ее проводил до театра, а сам поехал в аэропорт. Она просила остаться на премьеру, но я отказался.
Потом была моя свадьба, потянулись дни кутежа, и Ия надолго вылетела из головы.
Однажды она позвонила сама:
— Привет.
Я ей солгал:
— Здравствуй, часто думал о тебе.
Она ответила коротко:
— Надо встретиться. Это важно.
Я был не против увидеть ее и ответил:
— Конечно, но у меня сегодня две операции. Перезвоню тебе вечером, как только освобожусь…
Она сказала:
— Хорошо, буду ждать.
Вечером я ей не позвонил. Забыл связаться с ней и на следующий день, и неделю спустя…
Ее номер набрал я лишь через год, когда опять оказался в курортном городке. Волшебные фонари загорелись, но девушка больше не появлялась, а номер оказался недоступен.
Тогда я пошел в театр и узнал, что и Шекспира там уже не ставили. Через некоторое время я опять забыл об Ие…
А сейчас, вот…
Пришиваю лоскут вправленной кости в череп ее дочки. Операция заканчивалась успешно.
— Красавицы, как там с параметрами?
— Все в норме…
Гурий меня хвалил:
— Молодец! Это была отличная операция! Как ты себя чувствуешь?
Я не обращал внимания на самочувствие:
— Все хорошо…
Принцессу укатили в палату реанимации, а я направился к директору Нане.
Она спросила:
— Как все прошло?
— Были проблемы. Хотел поднять вдавленный перелом изнутри, леватором. Не вышло. Пришлось снимать часть черепа, поправлять все и чистить от осколков. Девочка все перенесла хорошо. Надеюсь, быстро пойдет на поправку. Сначала я почему-то думал, что это мальчик… Где мама?
— Она ждет тебя. Стойкая женщина. Хорошо, что со страховкой из театра у нее все в порядке. Документы уже отосланы. Ты мне не очень нравишься, Николай… Бледный какой-то. Как ты себя чувствуешь?
— Симптомы похмелья.
— Не перепивай больше.
Тут мой взгляд задержался на экране телевизора. Показывали выпуск новостей. Появилась Мария и я сделал звук громче. Журналистка задавала вопрос Марии:
— …и каковы основные требования оппозиции?
Мария дышала взволнованно и отвечала привычной скороговоркой:
— Требования протестантов прежние. Они хотят отставку правительства. Этого может желать каждый, но неприемлемы методы политической борьбы, которые они выбирают. Митинги и уличные выступления вносят беспорядок в жизнь обычных граждан. Наши многократные попытки перевести диалог в цивилизованную форму ни к чему не приводят. И президент, и председатель парламента, и я готовы немедленно встретиться с лидерами. Но они не хотят диалога и добиваются дестабилизации ситуации по всей стране. Это рискованный путь для всех…
Нана спросила:
— Хочешь кофе?
Я ответил:
— Лучше поговорю с Ией.
Я вошел в свой рабочий кабинет, обставленный роскошной мебелью и обвешанный сертификатами со всего мира.
Минуту спустя привели Ию. Она спросила твердым голосом:
— Что с моей девочкой?
Я ее усадил и ответил:
— Операция прошла хорошо.
В ее глазах появилась надежда:
— Правда?
— Да, правда. Я удалил все осколки, уверен, она скоро встанет на ноги. Сейчас ей нужно отлежаться. Раны скоро заживут. Здесь за ней будет очень хороший уход. Не волнуйся.
На ее глазах появились слезинки:
— Все в руках Бога… Знаешь, она вдруг побежала…
— Куда побежала?
— Не знаю. Мы с ней поспорили. Наверно, она обиделась, побежала и упала с лестницы. Это было так ужасно…
— Успокойся. Худшее уже позади. Уверен, что твоя дочка быстро поправится…
— Ты — настоящий ангел…
Я усмехнулся.
— Ангелов здесь нет. Здесь только врачи, и я — просто врач…
Ия ответила сквозь слезы:
— Ангелы есть везде… Я хочу посмотреть на мою девочку.
Я ответил:
— Она под наркозом, лежит в палате реанимации. Я тебя проведу. Накинь белый халат…