— Слушай, тут такое дело… — начал было я, но заметил у Сони круги под глазами, которых ещё вчера не было. Я понял: мы точно не дали ей нормально поспать. Это моя вина, и только моя. Я вздрогнул и, еле сдерживая слёзы, бросился обнимать сестру.
— Сонечка, прости меня! Умоляю, прости! Я виноват… Это ведь из-за меня с ней, с моей коллегой, ты не смогла нормально поспать. Прости, я не хотел… Я пытался сопротивляться, но ничего не смог сделать… Умоляю, извини меня. Такого больше никогда не повторится! Я тебе обещаю, что не буду заниматься дома таким развратом!
В конце концов я даже искренне заплакал. Я так сильно чувствовал себя виноватым, что не сдержался. Но каково же было моё удивление, когда я поднял голову и огляделся вокруг себя. Соня в шоке, Лена тоже. По их лицам видно, что они очень сильно озадачены.
— За что ты извиняешься? — спросила меня Соня недоумённо.
— К-как за что? Ну, это ведь из-за того, что я привёл сюда её, ты не выспалась. И теперь ты весь день будешь плохо себя чувствовать. — сказал я дрожащим голосом.
— Брат, встань и успокойся. — сказала Соня так строго, что я не нашел, что ответить, и поднялся. — Я не спала вовсе не из-за вас, а из-за домашней работы. Я долго её делала, где-то до двух часов. И ни ты, ни твоя коллега не помешали мне. Более того, я даже рада, что она пришла.
— В смысле?..
— Ну, вчера она в душе мне сказала, что будет нам помогать в быту и станет чем-то вроде твоей девушки. Это же хорошо. И мы с тобой будем меньше утруждаться, и будет у тебя девушка. Разве не хорошо?
— Ну, как сказать…
— А судя по звуку из гостиной вчера вечером, у вас всё хорошо прошло.
Тут я слюной поперхнулся. Соня и Лена в унисон засмеялись. Клянусь: звучали они почти одинаково. Я быстро пришёл в себя и налил себе бокал воды. А Лена, которая тем временем накладывала на тарелки омлет, сказала:
— А ты довольно сентиментальный человек, Сашенька. Я даже не ожидала. Клянусь, проплачь ты так ещё подольше, я бы тоже заплакала.
Я отмахнулся от неё рукой. Допив, я обратился к сестре:
— Слушай, Соня. Это, конечно, очень мило, что ты приняла мою коллегу. Я бы её ещё принял, конечно… Ну так вот, это, конечно, всё хорошо, но нельзя тебе так поздно спать ложиться. Мне можно, ибо я по-другому ложиться уже не умею. Но я хочу, чтоб у тебя был нормальный режим сна. А иначе организм тебе спасибо не скажет.
— Саша, всё хорошо. Я не часто так засиживаюсь. Можешь не беспокоиться. — сказала Соня и налила себе кофе.
Я обратился к Лене.
— Так, Лена, к тебе у меня вопрос: как ты вчера со мной такое сделала, будучи пьяной?
Лена улыбнулась (а она умеет не улыбаться, интересно?).
— А кто сказал, что я была пьяной?
— В смысле? Ты же почти всю бутылку вина выдула.
— А я не пьянею. Такая вот особенность у моего организма.
— Хм, странно… — сказал я. И тут я вспомнил кое-что, и меня пробрала дрожь. — То есть… когда ты мне призналась под дождём…
— Да, это было чистосердечное признание. — сказала Лена и с милой улыбкой на меня посмотрела. Я, находясь в крепком шоке, сел рядом с сестрой за обеденный стол и сказал:
— Поздравь меня, сестрёнка: мне призналась в любви и затащила в постель девушка, которая все школьные годы называла меня отбросом.
Лена, посмеявшись с моего вывода, поставила передо мной тарелку омлета. Он был светленький, чуть прожаренный, приятно пах к тому же. А когда я его попробовал, я просто обомлел: это было если не лучше того, как готовим мы с сестрой, то точно не хуже. Я с аппетитом умял его.
— Спасибо за завтрак, Лена. Было очень вкусно. — сказал я, немного смутившись.
— На здоровье, мой котёнок. — ответила Лена.
— Так, не надо меня так называть.
— А почему? — поинтересовалась Лена, наклонив голову набок.
— Потому что. Неловко как-то…
— Ну ничего, привыкнешь…
— Так, ладно, твоя одежда высушилась, как и моя. Нам бы на работу надо. И, желательно, сейчас, поскольку трамвай скоро приедет.
— Вместе поедем? — поинтересовалась Лена.
— Конечно же. Куда ж ты денешься.
— Интересно, что в офисе говорить будут?..
— А мне не интересно. Пускай говорят, что хотят. Мне плевать.
— А вот это правильный настрой. — похвалила меня Лена.
Одежда, как оказалось, была уже Леной поглажена. Мы быстро оделись. Я попрощался с сестрой, поцеловав её в лоб, и мы с Леной отправились на остановку. Однако судьба злодейка распорядилась со мной жестоко: трамвай уехал ровно в тот момент, когда я и Лена подошли к остановке. Следующего трамвая пришлось ждать минут двадцать. Я был крайне раздражён, а Лена была довольная. Видимо, ей нравилось, что я злой. Трамвай-то приехал, но ему предстояло ехать ещё минут двадцать, а с остановки на работу нужно было идти минут пятнадцать. Учитывая, что из дома мы вышли в 6:56 утра, мы должны были прибыть к месту работы в 7:56, что не так страшно, но проблема была в том, что Николай Степанович поставил начало рабочего дня не на 8:00, а на 7:45. Ему, мол, так удобней. А вот его работникам, вынужденным добираться с разных концов города, было не очень удобно.