— О, Сашко! Вы ли это? А я почему-то так и думал, что вы придёте сюда.
Я же не намеревался с ним быть дружелюбным и прямо спросил:
— Где Лена?
— Вы хотите знать, где в данный момент находится гражданка Гордеева? Что ж, я тоже хотел бы это знать. Где-то час назад она позвонила и назначила встречу здесь, в её квартире. Я пришёл и застал квартиру открытой и пустой. И только на столе лежала записка. Я прочитал, и это оказалось признание в убийствах. Но вот толку от этого признания нет, коль нет самой гражданки Гордеевой. Вы, случаем, не можете предположить, где она?
— Вы её не арестуете. — сказал я.
— А почему же? Неужели вы всё ещё не верите мне?
— Теперь верю. Я прочёл её дневник, и там всё подробно расписано. Однако даже при таком раскладе я вам не отдам Лену.
— Но почему?
— Я её люблю. По-настоящему. Жаль, конечно, что я осознал это так поздно, но лучше поздно, чем никогда. Она совершала всё это ради меня. Потому-что любит. И я не могу дать ей сесть в тюрьму. Поскольку любовь эта взаимна, я тоже буду сражаться за неё, за наше общее счастье.
— Что ж. Я-то думал, что вы — законопослушный гражданин.
— Плохо думали.
— То есть вас не остановит ни то, что она — больной на голову человек, ни то, что она — убийца, ни то, что она на вас помешана?
— Нет.
— Однако почему же она вас оставила?
— Всё из-за моего предательства.
— Предательства? — искренне удивился следователь.
— Да. Я сотрудничал с вами, и переданная мною информация повлияла на ваше решение её арестовать.
— Ох. Тяжело. И она вас бросила? Покинула навсегда?
— Надеюсь, что нет.
— И вы ещё собираетесь вымаливать у неё прощение?
— Да.
— Ясно всё с вами. Однако ваши слова мне ни к чему. Лучше доставьте их напрямую адресату! Гражданка Гордеева, выходите!
И тут из-за шторы появилась Лена. На вид она была опечаленной и удивлённой одновременно. Её глаза блестели, дрожащий рот был прикрыт рукой. Увидев её, я не устоял и упал на колени, после чего сказал:
— Лена, прошу, прости меня. Я узнал тебя настоящую и понял, что без тебя моя жизнь отныне будет тяжела. Ты наполнила её светом, смыслом. А без тебя всё рухнет… Прошу, если сможешь, прости меня.
Лена быстрым шагом подошла ко мне и, подняв меня на ноги, взяла за плечи.
— Саша, не извиняйся. Ты ничего критичного не сделал. Я же понимаю: ты хотел узнать про меня что-то. И для этого мне нужно было быть честней с тобой.
— Но я не должен был пытаться узнать тебя таким подлым способом…
— Я просто боялась, что ты не примешь меня. Я же убийца, я больна. Кроме того, я ведь принесла в твою жизнь одни несчастья: сначала Соня получила травмы, потом ты. Тебе я вообще на протяжении всей жизни наносила травмы. Я не хочу больше причинять тебе боль…
Я взял её обеими руками за плечи и поцеловал в губы. Она, шокированная произошедшим, и сделать ничего не могла. Когда я отлип от неё, я сказал:
— Ты забыла, Лена: я ведь тоже больной. Потому мы и сошлись. А ещё потому, что ты мне понравилась вся, такая, какая есть. Пусть я и не понимал этого раньше, но ты наполняла мою жизнь новыми красками, делала её разнообразнее… Нет, даже не так. Ты делала меня счастливым, ведь ты давала мне понять, что я любим, что я желаем. А мне большего в жизни и не надо. У меня есть два человека, которые дают мне это понять: ты и Соня. А потому я скажу ещё раз: я люблю тебя. Только тебя одну. Больше никого. Прошу, не уходи из моей грешной жизни.
Лена долго сдерживалась, но заплакала и крепко обняла меня. Я понял: это слёзы счастья. И от осознания того, что она счастлива, я тоже обрадовался и крепко обнял её в ответ одной рукой, а другой — погладил по голове. И тут следователь, о существовании которого мы напрочь забыли, дал о себе знать.
— Эх, романтика… — сказал он с мечтательной интонацией. — Жаль, однако, что это ненадолго.
Лена перестала плакать, и мы оба настороженно посмотрели на следователя.
— Гражданка Гордеева, вам всё-таки придётся сесть в тюрьму. Простите, я бы не хотел вас разлучать, однако ж закон требует.
Я встал перед Леной и крепко сжал её руку, закрыв тем самым её от следователя.
— Ничего вы с ней не сделаете. — сказал я.
— Извините, Сашко, но даже вы меня не остановите.
— Это мы ещё посмотрим. — сказал я, отпустил руку Лены и кинулся с ножом на Владислава Егоровича. Тот, по-видимому, пытался уклониться, но не смог, и я налетел на него. Он выбил нож из моих рук, и мне пришлось бить его кулаками. Бил я усиленно, хотя и не всегда попадал. Он же в ответ бил точечно мне в лицо, но я не сдавался. Мы повалились на пол и перекатывались по нему, пока я не схватил голову следователя и не ударил ею о тумбу. И тут он столкнул меня ногой в сторону. Схватившись за стул, я поднялся на ноги, и тут же ко мне с намерением успокоить подбежала Лена. Следователь же встал и вытащил из-под пальто пистолет Макарова.