Я не сомневалась, что смогу, потому что давно играла с мамиными старыми туфлями на высоком каблуке. Но встав со стула, я пошатнулась и ухватилась за миссис Дженкинс. Комната немного накренилась вправо. Я приложила руку ко лбу.
— Миссис... Миссис Дженкинс... Мне... Мне что-то нехорошо, — я потерла глаза. Всё казалось каким-то размытым.
— Эллис, с Вами всё в порядке, — ответила она и схватила меня за руку. Она посмотрела на висящие у меня на стене часы. — Уже полночь, мисс Эрншоу. Вам официально исполнилось десять лет.
Она улыбнулась, но сейчас её улыбка показалась мне перекошенной.
— С Днем рожденья!
— Миссис…, — снова попыталась проговорить я, но она потянула меня к двери. Я держалась за нее изо всех сил. Дыхание странно свистело у меня в ушах. Оно становилось то слишком быстрым, то слишком медленным, и вокруг раздавался звон.
Миссис Дженкинс привела меня к лифту и нажала на кнопку. Она снова мне улыбнулась. Я хотела сказать ей, что мне по-прежнему нехорошо, но с моим горлом случилось что-то непонятное — его очень сильно сдавило. Я схватилась за горло и почувствовала, как у меня из глаз потекли слезы. Я прикрыла веки.
Мне нужен был Кролик.
С ним мне всегда становилось лучше. Но его все время у меня забирали. Теперь я практически его не видела. Только когда он в тайне ото всех по ночам пробирался ко мне в комнату. Но когда он приходил, он всегда вел себя очень странно. Он всегда прижимался к стене и, раскачиваясь взад-вперед, смотрел на свои часы.
«Тик-так, тик -так, тик-так, тик-так…»
Но он меня обнимал. Он всегда стискивал меня в объятиях. Он никогда раньше такого не делал, но теперь он так сильно прижимал меня к себе, что иногда мне становилось тяжело дышать. А на прошлой неделе… на прошлой неделе он даже прижался губами к моей голове. У меня чуть не взорвалось сердце. Кролик меня поцеловал. Когда ему было грустно, я поцеловала его в губы. Но я не могла и мечтать, что он когда-нибудь меня поцелует.
Сейчас мне хотелось, чтобы он снова меня обнял. Чтобы снова меня поцеловал. С Хитэном я всегда чувствовала себя в безопасности.
Я невольно вздрогнула, когда двери лифта открылись, и яркий свет потолочных светильников ослепил мне глаза. Последовав за миссис Дженкинс, я споткнулась о ковер. Я взглянула на свои руки, и мне удалось сделать небольшой вдох. Я все еще держала в руке куклу, сжимая в кулаке ее длинные светлые волосы.
«Она защитит тебя от плохих людей…», — пронесся у меня в голове мамин голос.
В коридоре послышался звук шагов. Подняв голову, я увидела вдалеке Кролика. Дядя Клайв положил ладонь Хитэну на плечо и вел его в комнату. Я попыталась окликнуть Хитэна, но не успела вымолвить и слова, как дядя Клайв завел его в комнату и закрыл за собой дверь. Я все пыталась открыть рот, спросить миссис Дженкинс, куда ушли Хитэн и дядя Клайв, но не могла пошевелить губами. Они онемели.
Хитэн здесь тоже из-за сюрприза на мой День рождения?
Может сюрприз заключается в том, что его, наконец, мне вернут после того, как так долго от меня скрывали?
Миссис Дженкинс остановилась у папиной двери. Она поправила ободок у меня на голове и пригладила мне волосы.
— Ваш папа подумает, какая же Вы красивая, мисс Эрншоу. Его идеальная девочка.
Я попыталась моргнуть, но мои веки еле двигались. Я открыла рот, чтобы сказать ей о том, что хочу вернуться в постель, но у меня во рту всё пересохло, и было невозможно пошевелить языком. Губы казались такими распухшими, что их не удавалось разомкнуть, и я не могла произнести ни слова.
Миссис Дженкинс привела меня в папин кабинет. Закрыв позади нас дверь, она крепче сжала мою ладонь. Папа широко улыбнулся и поднялся с кресла.
— Эллис! — произнёс он и, протянув руки, подошел ко мне. Он обнял меня и крепко прижал к себе. Папа поцеловал меня, громко чмокнув в щеку.
— С Днем рожденья, детка, — он сделал шаг назад и, держа меня за руки, оглядел с головы до ног. — Ты замечательно выглядишь.
Я подалась немного вперед, чтобы лучше его видеть, и пошатнулась.
Все мои дяди по очереди крепко меня обняли. К тому времени, как от меня отошел последний из них, я почувствовала у себя на щеках слёзы.
«Помогите! — хотела закричать я, но не смогла. — Со мной что-то не так!»
— Иди сюда, малышка, — папа провел меня в центр расставленных по кругу шикарных кожаных кресел. Он отошел в другой конец комнаты, и воздух наполнился звуками «Дорогой Джесси», моей самой любимой на свете песни. Папа и все мои дяди уселись в кресла.
— Потанцуй для нас, детка, — сказал папа, и вдруг комната перестала крениться в сторону.