ЭКЗАМЕН
Студенты толпятся у дверей. Идет сессия. И пусть это будет новое здание университета, с просторными лифтами, широкими коридорами, с окнами, глядящими на морозные дали Москвы. Там за окнами, окрашенные в розовый цвет дымы из черных труб-стрел сменяются белым кружевом метели с хороводом пропадающих огней. Или пусть это будут коридоры старого здания, alma mater, с бесконечными поворотами, ступеньками, с полукруглыми окнами, выходящими то на старинный московский дворик с облупленной часовенкой, то на узкую улицу, где покачивается, еле помещаясь в ней, толстый троллейбус. Все равно! Студенты толпятся у дверей, не обращая ни на что внимания, пока не кончится последний зимний экзамен, пока не будет поставлена последняя отметка в зачетке, подтвержденная размашистой подписью профессора. Ничего не замечает студент, когда сессия в полном разгаре. Потом опять будут встречи в кафе, свидания у метро, гитары и лыжи. А сейчас на лицах напряженное волнение. Невидящие, незамечающие глаза — смотрят только в себя: все ли повторено, ничего не пропущено? Листается толстый учебник. Выискиваются и объясняются те необходимые графики, на которых «засыпались» предыдущие студенты. Вновь доказывается сложная теория с функциональной зависимостью «a» от «b». Как заклинания, бормочутся латинские термины. И все это у дверей экзаменаторской…
Лена сегодня сдает экзамен по основному разделу ботаники — анатомии растений. Вчера студенты ее группы на консультации решили, что она пойдет первой. Лена хорошо подготовилась. И хотя она внешне спокойна — ее челка аккуратно расчесана, рукава свитера ровно засучены и она, как всегда, молчалива, — в глубине души она волнуется. Почему? Сегодня утром она получила письмо. Письмо начиналось: «Многоуважаемая Елена Ивановна!» Лена не сразу поняла, что такое официальное обращение относится к ней. Письмо было от девочки, которую встретили они тогда с Семеном, возвращаясь с болота. Лена перечитала письмо второй раз в поезде метро.
Куст посажен или вырос до войны. Не цвел совсем. Как некстати получила Лена письмо. Все смешалось в голове. «С пионерским приветом…» Лена вытащила билет с вопросами и стала готовить ответы.
Экзаменаторов было двое — сам профессор Аникеев и неизвестный Лене ассистент. Какой-то смуглый, сумрачный, он бесцельно перекладывал с места на место тетради и какие-то брошюры. Откуда он?
«С пионерским приветом…» Что у нее в билете, какие вопросы? Первый отличительные особенности растительной клетки от животной… Это просто, и относится скорее к вопросам цитологии — учения о клетке. Второй — об образовательной ткани — меристеме. Только вчера об этом у нее спрашивала Тоня… надо только вспомнить… и последний вопрос… «С пионерским приветом, с пионерским приветом…» Хорошо бы спросить у профессора Аникеева, знает ли он такой куст, что не цветет? Да, но куста нет. И опять получится, как тогда с Павлом Илларионовичем, летом, на болоте. Разве можно говорить что-нибудь о растении, если не видела его с цветами, плодами… если растение не указано в ботаническом атласе? Растение не определено. К какому семейству принадлежит, род, вид? Латинское наименование? А если его назвать, как подсказал Павел Илларионович: Болота осушающий — Paludem siccans? А если куст — гибрид, то неизвестно, что с чем скрещивали, когда и кем выведен. И почему он рос только там, на болоте? Какие большие у него листья. Ведь жалкий, сухой, сморщенный лист был со страницу журнала. Большие листья — большая поверхность испарения — большая транспирация. В покровной ткани — эпидермисе — клетки прерываются устьицами, межклеточными щелями для газового обмена и для испарения воды. Щели способны смыкаться и размыкаться и тем самым сокращать или увеличивать испарение. Располагаются устьица чаще всего на верхушках листьев и на их зубчиках. У клена остролистного на одном квадратном миллиметре нижней стороны листа можно найти 550 устьиц. А сколько их на том большом листе? Чем больше поверхность листа… «С пионерским приветом, с пионерским приветом…»
Так та девушка и есть Дагмара Васильевна — учительница? Разговор в поезде Лена слышала осенью сорокового года, а сейчас?.. Надо написать учительнице и все расспросить. А куда? Черенок был отправлен в Ленинград? Кому? Она не знает. Зато знает куда. Знает ведь… «Староневский…» Это, правда, так мало — не обойдешь же все дома и квартиры… А если что-нибудь придумать? Что бы такое придумать?
— Соловьева, вы готовы? Идите отвечать!
Лена вздрогнула. Сколько времени она сидела? Совсем мало. И не успела как следует подготовиться. Какой же третий вопрос? О видоизменении клеточной оболочки… Подходя к столу, Лена мельком посмотрела на часы. Больше получаса она думала над простыми вопросами и не подготовилась. Как глупо! Лена села за стол. На листе бумаги, где должны были быть написаны основные положения — план ответов, схемы — только два слова: «С пионерским приветом». Лена сложила листок: «Буду отвечать так».
«Я ВОЗИЛА ВАШ КУСТ В ЛЕНИНГРАД»
Мария Степановна проснулась от какой-то необычной тишины и пустоты. Не может сразу понять, в чем дело. Прислушалась. Где-то хлопнула дверь. И опять тишина. Вдруг щелкнул будильник и продолжает отбивать секунды. Ах да, она вечером не заводила его, и он щелкнул, когда стрелка сложилась с другой, всегда стоящей на цифре семь. Но торопиться сегодня не надо. Не надо наскоро глотать чашку кофе, бежать, ждать переполненный троллейбус. Отчет по летней работе сдан, и Мария Степановна взяла несколько свободных дней. И то, что эти свободные дни совпали с солнечными мартовскими днями, создало ощущение пустоты и легкости. Как в детстве после школьных экзаменов. Все сдано, не надо думать ни о чем, а впереди каникулы. Это ощущение радости и праздника скоро проходит, через день-два уже привыкаешь вставать позднее, без будильника, и все идет обычным путем. Но сегодня Мария Степановна будет радоваться свободным дням, будет делать все, что ей захочется…
Солнце уже давно пробивается сквозь штору: рамы четко обрисовали на ней светлые прямоугольники. Воробей старательно выговаривает: «Куда, зачем пойдешь, куда, зачем пойдешь». Мария Степановна вспомнила свой доклад, неудачную фразу, к которой привязался старший инженер. Нет, не надо сегодня думать о работе.
Звонок в дверь.
— Мария Степановна, к вам можно?
— Я сейчас, сейчас. Кто там?
Мария Степановна накинула халатик, прибрала наскоро постель. Это оказался Семен.
— Я пришел спросить совета. Мне бы надо позвонить Лене. Но чтобы звонить, надо знать — о чем? Так ведь?
— Мог бы и просто так позвонить. Если хочешь, конечно. Зачем искать повода?
— Да нет. Я не о том. То есть и о том. Немножко. Мне очень хочется ей позвонить. Сначала я не знал, какой придумать повод. В кино видел журнал и подумал… Но знаете, теперь я и в самом деле увлекся. Да нет. Не Леной. То есть и Леной… Но, словом, тут вот какая история. Помните, мы рассказывали с Леной вам о кусте на болоте? Так вот я все думаю: нельзя оставить просто так это дело. Может быть, здесь великое открытие.
— Ну уж великое.
— В самом деле. Это был странный куст. Откуда он взялся? Когда я смотрел фильм, как осушают болота, я подумал. Над этим бились ведь люди до нас… Техникой всего не сделаешь. Нужно и чтобы сама природа помогала… Лена слышала, что был в тех местах человек. Он хотел осушать болота, и куст он посадил. А как он вывел такое растение? Человека-то нет уже. Верно. Зато о его работе знала еще одна женщина — ее звали Дагмарой. Карточку помните?