— А не получится так, что когда я закопаю на кладбище кости, Велифер их отыщет и заберёт раньше, чем я приду их откопать?
— Нет, не бойся этого. Велифер и его слуги не смогут найти кости в тихой земле. Тихая земля хранит многие тайны, и спрятанную в ней вещь невозможно почувствовать даже самому сильному колдуну. Как только ты выйдешь с кладбища, иди как можно быстрее к болоту. Велифер направится за тобой. Не бойся, не ты его цель, главное — не отвлекайся на его ловушки и обманы. Иди к болоту, не оборачивайся и не разговаривай с ним. Он попытается тебя сбить с пути, и от твоей стойкости будет зависеть, он одержит над тобой верх, или ты над ним.
— А бусина? Вы же сказали, что как только он обретет кости, он разбудит спящего? Вдруг, когда мы потревожим кости, он сразу разбудит его?
— Нет, Велифер, пока не обретёт свои кости, не будет открывать бусину. Не думай пока о ней. Сначала приведи его к нам. И пусть тебе поможет наша извечная Велепа сохранить стойкость и мужество в пути!
Ветряк подкинул птицу, и она поднялась снова в небо, сделала круг над поляной и села на верхушку сосны. Паша взял накидку из травы, которую должен был накинуть на голову птицы, и пошёл в обратный путь. Так они и шли вместе — птица перелетала с кочки на кочку, или садилась на тонкие редкие деревца, показывая ему дорогу, а Паша шёл за ней. Болотные огни весело вспыхивали у него на пути, подмигивали ему из-под каждой травинки, всплывали дружными стайками со дна чёрной воды, и уходили на дно, когда он подходил к ним близко. Иногда птица щёлкала клювом, будто стараясь ему что-то сказать, но Паша только повторял ей: «Я не понимаю, что ты мне говоришь». Потом Паша понял, что птица разговаривает не с ним, а с другой птицей, которая кружит высоко над их головами. В чёрном небе не просто разглядеть чёрную птицу, поэтому Паша её заметил только тогда, когда она ответила на призыв, громко защёлкав клювом. Паша вышел к краю болота и птица села на ветку березы, которая сразу прогнулась под её весом. Паша достал из рюкзака соломенную накидку и неуверенно протянул руку вперёд. Птица не пошевелилась. Паша похлопал другой рукой по вытянутой руке и тихо сказал: «Иди, садись!» Птица щёлкнула клювом, но оставалась сидеть на своём месте. Сверху раздался сухой щёлкающий звук, птица на ветке ответила таким же, после чего взмахнула своими большими крыльями и резко перелетела с ветки на руку Паши. Хоть Паша к этому и готовился, но он еле успел подхватить другой рукой руку, на которую села птица. Птица повернула длинный клюв и посмотрела на Пашу. Даже сквозь куртку он чувствовал, как острые когти птицы впились ему в предплечье. Паша тоже посмотрел на птицу и сказал: «Ой». Птица перебралась повыше, не переставая глядеть прямо в глаза Паши. Он, стараясь не делать резких движений, осторожно накинул на её голову накидку. Птица не шелохнулась, и он, успокоившись, прошёл несколько шагов по лесу. Он не знал, где заканчивается граница болота, поэтому прошёл почти до самых Волчьих скал. Там он снял накидку с головы птицы, она взмахнула крыльями, и, скользнув перьями по щеке Паши, взмыла в небо. Паша смотрел ей вслед. Она сделала несколько кругов над ним и полетела в сторону деревни.
Паша вернулся к скалам, и полез по крутым лесенкам к вершине. Хоть с ночного неба ещё не скрылись луна и звёзды, но где-то на востоке уже просыпалось солнце, чтобы своим ослепительным светом затмить царицу ночи и самому царствовать в небе весь длинный день. Спать Паше совсем не хотелось, хоть он и пожалел, что заполз на скалу, лучше бы он подремал там, внизу, на мягкой травке. Но обратно спускаться он не стал, лёг на живот и закрыл глаза.
Проснулся он оттого, что твёрдый камень впился ему прямо в ребро. Он вытащил из кармана телефон и посмотрел время. Семь сорок пять. Ну что ж, часа три он точно спал. Он потянулся и оглядел окрестности. Птицы нигде не было. Плохо. Значит, она не нашла кости этого Никанора — Велифера. Он посмотрел на деревню. Наверное, бабушка уже поняла, что Паши нет дома, и теперь волнуется за него. Дед у него сообразительный, сразу поймёт, что Паша не из-за каких-то глупостей ушёл из дома, а потому, что так надо. Надо было хоть записку им оставить!