Она позволяла ему вскружить себе голову, все больше и больше погружаясь в сказку, которую сама создала.
Избушка недовольно накренилась, заскрипев ставнями и половицами.
– Что такое? – вскинулась Яга.
Очарование момента пропало и к ней вернулась пульсирующая нервная злость. Избушка нашептала ей о незваном госте. Ягиня посмотрела на Кощея: часть ее хотела спрятать царевича от всех, другая часть желала объявить всем об их любовном союзе.
– Оставайся в избе, – сказала она, – мне надо выйти.
– Я буду ждать, – ответил Кощей.
Яга вышла на порог, спустилась по ступенькам и махнула избушке. Та выпрямила курьи ножки и взмыла вверх. Это препятствие вряд ли остановило бы гостя, если бы он решил, что хочет узнать ее секрет, но так Яге было спокойнее.
4
Летучие мыши принесли ему сундук. Запылившийся, облепленный пауками, он отворился со скрипом. Вурдалак взял несколько писем и просмотрел их. Почерк Яги был намного красивее, чем он представлял: витиеватые буквы, выведенные с присущей ей тщательностью. Он уже и забыл, как аккуратна она была во всех делах, даже в столь мелких, как написание писем.
– Возьмите это, – приказал Вурдалак, закрывая замок. Он повесил черный ключ с головкой в виде черепа на шею, – и несите за мной.
Обернувшись летучей мышью, он вылетел из замка. Полчище детей двинулось за ним, со скрипучими перекликиваниями таща тяжелый сундук.
Они приземлились у избушки. Вурдалак перевоплотился и ждал, пока Яга снизойдет до него. Он собирался дать ей последний шанс – возможность передумать и забыть о своих бесполезных амбициях.
– Чего тебе надо? – спросила Ягиня, ступив босыми ногами по отмирающей земле. – Ты ведь больше мне не прислуживаешь, тогда какого черта продолжаешь мозолить мне глаза?
– Я принес тебе кое-что, – Вурдалак жестом подал знак мышам, и они сбросили к ногам Яги сундук. – Здесь то, о чем ты забыла. Часть твоего прошлого.
– А оно мне надо? – фыркнула Яга. – Прошлое на то и прошлое, чтоб им оставаться. Только такие древние старики, как ты, почему-то никогда этого не понимают.
Вурдалак протянул ей ключ. Ягиня брезгливо приняла его, стараясь не коснуться серых пальцев.
– Это – путь к твоему сердцу. К тому, кем ты была до проклятия. Если упустишь последние воспоминания, навсегда останешься зловредной старухой, – сказал он, не сводя с нее взгляда.
– Чего? Старухой?! – Яга наотмашь ударила Вурдалака. – Подбирай слова, жалкий червь. Ты разговариваешь с местным божеством.
– Ты такая же, как все, – он приложил руку к ушибленному месту. Хоть он давно не испытывал физической боли, этот удар прочувствовал всем телом. – И твоя внешность не изменит того, что на свете ты живешь дольше пятисот лет. Я даю тебе этот ключ, и только тебе решать, есть в тебе что-то живое, или ты давно сгнила, как и твоя рука.
– Моя гниль тебя не касается, – Ягиня покрутила ключ, – проваливай. И больше никогда не возвращайся. И сундук свой забери, – она бросила подарок в карман, развернулась и гордым шагом пошла к избушке.
5
Кощей услышал скрип двери. Сначала он увидел улыбку Яги, затем встретился взглядом с братом. Вурдалак передвигался бесшумно: годы, проведенные в вампирском обличье, многому научили его.
Сверкающие желтые глаза прожигали насквозь, но Кощей не чувствовал вины.
– Здравствуй, брат, – сказал он.
– Что?! Какого черта ты поперся сюда? – Яга стала выталкивать Вурдалака, но тот отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.
– Я сказал тебе никогда не видеться с ней. Ты дал обещание! – сказал Вурдалак.
– Я заключил с Ягой союз, – ответил Кощей, – теперь я принадлежу ей разумом и сердцем.
Вурдалак очутился рядом с ним и схватил за плечи, приподнимая над стулом.
– Посмотри мне в глаза и скажи, что ты выполнишь обещание!
– Я не могу выполнить его, – ответил Кощей. – Я не в силах его разрушить.
– Какое еще обещание? – спросила Яга.
Вурдалак отпустил брата и повернулся к ней. На ее лице проскальзывало любопытство.
– Не твоего ума дело, старуха, – Вурдалак обратился в летучую мышь и улетел.
Яга выглянула в окно: за ним вился черный шлейф из потомков.
Красный кафтан
Было у царицы в ту пору два сына. Младшего природа одарила красотой, о которой служанки да кухарки распускали слухи. Вскоре по всему царству уже шла молва о прекрасном златокудром царевиче.