На примятой от сильного удара сверху траве, криво свалившись на один из бортов, лежал раскрывшийся спасательный плот ПСН-6М (плот спасательный, надувной, 6 мест, морской). Плавающий якорь бесформенной кучей улегся рядом, а раскрытые створки защитного стеклопластикового контейнера скрывались под днищем плота. Я громко выругался. Вот откуда он тут взялся? Неужели при крушении вертолёта экипаж успел скинуть контейнер? Но Толик мне об этом ничего не говорил. Двое выживших отправились выбираться из болота совершенно в другую сторону, и ящика или какой-либо системы для его хранения и крепления на борту я что-то не заметил. Да и плот этот — морской, он не должен входить в комплект транспортно-пассажирского вертолёта, который летает над лесистой местностью, где даже крупных озёр нет. Насколько я помню, такие контейнеры устанавливались только на морских судах и на спасательных вертолётах, действующих над морем. Как я мог пропустить его в два своих прошлых посещения этого места? Впрочем, конечно, мог: вначале авария, потом я возился с раненым, и мне было не до разглядывания местности, ну а во второй раз все мои мысли были заняты только заметанием следов и бегством. Толику тоже было не до того, чтобы красочно расписывать мне все моменты аварии и действия экипажа. Однако и вариант, что контейнер на место крушения скинула поисковая группа, нельзя исключать. Уже было(почти) успокоившись, после осмотра вертолёта я снова погрузился в мрачные мысли.
То, что плотом никто не успел воспользоваться, видно было сразу: при раскрытии он лёг так, что внутрь человек мог попасть, только зацепившись за борт и от чего-то оттолкнувшись, а тут просто не от чего отталкиваться. Трава до того, как я сюда пришёл, не была нигде примята, под днищем лодки плещется вода.
С трудом развернувшись бортом и дотянувшись до входа, закрытого прорезиненным оранжевым тентом, я заглянул внутрь. Полный комплект, ничего не использовано и даже не открыто. Водоналивные батарейки сухие, значит, наружный световой маяк и внутреннее освещение не работали, что уже не может не радовать. В рабочем состоянии маяк видно на много морских миль. Я задумался: от плота нужно срочно избавляться, с воздуха его, должно быть, очень хорошо видно. С самим плотом проблем быть не должно: стоит только его спустить или пропороть борта, и он пойдёт на дно. А вот что делать с половинками контейнера? Они тонуть точно не будут.
Срезав плавучий якорь и зацепив плот за аэролодку фалинем, входящим в комплект плота, я выдернул его из зарослей осоки вместе с остатками упаковочного контейнера. Тщательно проверил, не осталось ли на месте падения посторонних предметов, и отбуксировал плот к ближайшему островку.
Содержание спасательного комплекта ПСН-6М зависит от условий эксплуатации корабля, на который он установлен: открытое море, прибрежная эксплуатация и защищённые водоёмы. Мне попался плот почти самой полной комплектации класса «А», отсутствовала только радиостанция, радиомаяк и антенна. Из всего спасательного комплекта, довольно богатого на всякие «ништяки», в первую очередь меня интересовал сертификат. Сертификат составляется на заводе-изготовителе и действителен на весь срок до сбрасывания плота в воду. В сертификате указана комплектность плота, а на станциях обслуживания заполняются разделы сертификата: «Сведения о хранении плота на складе», «Сведения о передаче плота», «Сведения о переукладке (освидетельствовании) плота», «Сведения о сдаче плота в ремонт», «Ремонт плота», «Сведения о замене предметов снабжения и снаряжения», «Сведения о хранении на кораблях и судах» — с указанием дат и ответственных лиц. Сейчас меня интересовал именно последний раздел, но он оказался не заполнен, что уже наводило на определенные нехорошие мысли.
С плотом я разобрался быстро: вытряхнул всё его содержимое на пол аэролодки и, разрезав баллоны ножом, утопил. Половинки контейнера пришлось закопать и замаскировать место раскопок, в том же тайнике, прямо под контейнером, легла и очередная закладка с оружием. Выбросить содержание аварийного комплекта плота я не смог. Жаба задушила. Шесть фальшфейеров, две парашютные ракеты, фонарик, три батарейки водоналивные «Маячок 2», сигнальное зеркало, три консервных ножа и один нож плавающий, рыболовный набор, консервированная питьевая вода с аскорбиновой кислотой в банках по пол-литра, аж целых двадцать штук, шесть упаковок карамели, аптечка первой помощи, ремкомплект для лодки, ручной мех для её накачки. Всё это уйдёт в тайники — оставлять это себе и открыто пользоваться точно нельзя. Особенно меня порадовала консервированная вода: на болоте хоть воды и много, но пить её нельзя, а иметь аварийный запас просто необходимо.
Закончив утилизировать плот, я, не задерживаясь, отправился на остров сектантов. По дороге больше не должно встретиться никаких других островов.
Чем хороша новая аэролодка, так это тем, что она почти не залипала в болотной грязи при остановках, и скорость со временем не снижалась: сказывалось наличие гладкого, скользкого днища, почти не создававшего сопротивления при езде по болоту. И, тем не менее, я ехал медленно и аккуратно. Времени у меня вагон и маленькая тележка, да и подумать есть, о чем.Несмотря на неожиданную находку, мой план не поменялся: в деревне староверов я проведу несколько дней, надо разобраться с «вратами».
Уже привычная для меня процедура осмотра места высадки с помощью бинокля и обход острова по кругу завершился уже в темноте. Я причалил возле корней дерева, которые раньше служили мне тайником, и занялся обустройством лагеря. Тут я надолго, поэтому и устраиваться буду основательно.
Болотные блуждающие огни сливались с отблесками от вспышек портала. Небо безоблачной, почти летней ночи. Кажется, что звезды и луна так близко, что до них можно дотронуться рукой. Я сидел и снова всматривался в ночное бескрайнее болото. Теперь-то я точно знал, что именно находится в каких-то трёх километрах от меня: «проклятые врата», стремление попасть к которым сгубило так много жизней. Рядом тихо посапывал Батон, уснув на свернутом куске брезента; в огне, разбрасывая искры, потрескивали дрова, а в моей руке исходила паром кружка с горячим чаям. Завтра я к ним не поеду, весь день буду заниматься островом, нужно обследовать всё с миноискателем и как следует поискать тайники, ведь нашёл же Толян со своей спецгруппой айфон на острове диверсантов.
Утром, не торопясь, я приготовил завтрак и проверил состояние аэролодки. Все свои находки — оружие и спасательный комплект с плота — временно спрятал в своём старом тайнике от греха подальше, буду уезжать, заберу. Набросал в блокноте примерный план острова и разделил его на неравномерные квадраты, привязываясь к приметным ориентирам, присвоил каждому квадрату номер и пронумеровал последующие страницы по количеству получившихся квадратов. Подойдём к поиску научным методом: я буду методично обследовать квадрат за квадратом, записывая в блокнот все находки, идеи и просто всё, что мне покажется интересным. Покончив с планированием и подготовкой, с миноискателем, монтировкой и лопатой наперевес я приступил к работе.
На обследование острова с миноискателем мне пришлось потратить три дня, и весь последний день я проходил с автомобильным аккумулятором в рюкзаке, захваченным мною для питания миноискателя: батарейки закончились на второй день. Не зря, ох, не зря я его с собой захватил! Находки начались практически сразу: где-то горсть серебряных или медных монет, где-то посуда или простенькие украшения — ничего серьёзного, но я набирался опыта.Основное, как я и ожидал, нашлось в храме. Тайник обнаружился за алтарём. Небольшой, окованный бронзовыми полосками сундучок был спрятан под досками пола — дёшево и сердито. Очевидно, положили его туда при строительстве храма, так как способа открыть тайник, не разворотив пол, я не нашёл. Не было в нём ни золота, ни бриллиантов — только бумаги и личные вещи Ивана Савельича Суслова, первого настоятеля этой церкви и духовного лидера сектантов.
И так, что мы имеем. Потрепанная и почти истлевшая военная офицерская форма, пустая кобура от пистолета, офицерская полевая сумка и покорёженное, с трудом читаемое удостоверение личности на имя Ивана Савельевич Суслова: 1944 года рождения, уроженец города Москва, русский, офицер главного разведывательного управления Министерства обороны СССР. На чёрно-белой фотографии, пожелтевшей и подпорченной водой), едва можно было разглядеть черты лица молодого офицера. Срок действия удостоверения заканчивался в 1975 году. В сумке не было почти ничего: только сломанный компас, курвиметр, сломанная офицерская линейка и почти истлевшая и так же подпорченная водой карта.