И Борис и Милка ждали, что Асмодей отпрянет, вскочит, крикнет: «Как вы смеете!», но тот посидел с минуту молча, а потом сказал:
- Это вышло так, совершенно случайно…
- Как это было, мне известно, я спрашиваю: зачем?
- Видите ли, - академическим тоном начал Асмодей, и Борису показалось, что его разыгрывают,- что сказать вам? Разбойники существовали всегда, и должен заметить, им всегда было присуще некоторое обаяние. Что касается Левки, то я познакомился с ним тоже совершенно случайно и, надо сказать вам, нашел его не лишенным своеобразия и, может быть… правоты. В общем, все спуталось в наше время - не поймешь, кто прав, кто виноват. Но этот маленький «джентльмен удачи» был забавен. Я не без удовольствия беседовал с ним как-то. Вот почему, узнав, тоже совершенно случайно…
- Как же, - подхватил Берестов, глядя на него исподлобья внимательным взглядом, - подвал, свекла, морковь, всё, чем платили вам старухи.
- Что же, - усмехнувшись, сказал Асмодей,- вы же сами говорите - бытие определяет сознание. Так вот, мое голодное бытие определило мое сознание. Когда я узнал, что розыск готовит Левке ловушку, мне - я даже, собственно, не знаю почему - захотелось его предупредить.
- Я скажу вам - почему. Вам казалось это очень забавным, очень романтическим и пикантным. И, наверно, хотелось поразить Левку. А потом всю жизнь рассказывать эту историю потрясенным слушателям.
- Может быть, - улыбаясь ответил Асмодей,- а потом просто было интересно, чья возьмет. Конечно, если бы я знал, что они убьют девушку, я бы этого не делал, но Левка обещал мне, что они просто не выйдут на дорогу в эту ночь. А потом мне стало страшно. О, как мне было страшно! Особенно ночью на улице. Отовсюду на меня смотрели глаза. Однажды. ..
- Мне хотелось бы, - холодно прервал его Берестов, и Асмодей покорно замолчал, - узнать еще кое-какие подробности. Насколько я понимаю, вы не случайно оказались в поселке и не случайно встретили Левку с инженером в лесу - вы следили за Левкой так же, как всюду подглядывали за нами.
- Ну…
- И вы, конечно, знали, что инженера вел именно Левка, и никто другой. Ведь знали?
Асмодей молчал.
- Конечно, знали. Но промолчали потому, что Левка мог рассказать, как вы выдали ему нашу сотрудницу. Вам бы и вообще лучше было молчать и не выступать на суде, вы это, конечно, понимали, но упустить такой случай были не в состоянии. Не так ли?
Асмодей опять ничего не ответил.
- И часто вы бывали в погребе моего дома? - продолжал Берестов.
- Всего несколько раз. Я же вам говорю: потом мне все это стало интересно.
- Что ты на это скажешь? - спросил Берестов, обращаясь к Борису.
Странное чувство охватило Бориса - чувство полной беспомощности.
- Неужели вы не знали, - с трудом проговорил он, - что они убивают людей?
- Не трудись, Боря, для него слова не имеют цены. Он знает, что на словах можно изобразить Левку эдаким Робин Гудом, а белогвардейщину - спасителями отечества и носителями культуры. Вот что, господин Коломийцев, вы все понимаете, просто у вас нет души. Уходите.
- Пойдем, дед, - мрачно сказал Ряба, - я всегда говорил, что ты жук.
- Постойте, - надменно возразил Асмодей, прежде чем меня уведут, я хочу сказать несколько слов. У меня здесь, в городе, есть ученица, моя духовная дочь. Я не знаю, понятно ли вам, что это такое, но я прошу вас, когда меня не будет… здесь, пошлите ее в Москву, из нее выйдет великая актриса.
- Хорошо же вы берегли ее, вашу духовную дочь, - сказал Берестов, - Мурку, великую актрису.
На это Асмодей ничего не сказал. Он пожевал бескровными губами, повернулся и пошел.
- Это целая история, - говорил им потом Берестов.- Помнишь, Борис, ты рассказывал мне о старухах и проповедях. Я тогда большого значения этому не придал. Но как-то раз в сумерках я встретил его во дворе Рябиного дома с сумкой в руках. Сумка была полна грязной моркови, и вообще вид у великолепного Асмодея был неважный. Мы столкнулись недалеко от ворот, и пройти незамеченным он не мог, но, по-видимому, очень бы хотел. Сперва я подумал - это потому, что он, привыкший носить только серебряную палку, стыдится тащить грязную морковь. Но потом я стал раздумывать над этим делом. Помнишь, какое положение было у нас тогда: банда орудует безнаказанно, мы ничего не знаем, не можем и не умеем. В таких условиях Асмодеем с его морковью, казалось, заниматься не было смысла. Однако я уже знал, что в нашем деле неважное очень просто становится важным. Асмодей был взят на заметку - оказалось, что он, совсем как сельский пастух, обходит поочередно своих клиенток, получая с каждой полагающуюся ему мзду-плату за проповеди. А Клавдия Степановна, тайком от Рябы, конечно, бедняга, была одной из его верных поклонниц. Асмодей регулярно бывал в погребе Рябиного дома. Вот видишь, как все получается. В хибаре Анны Федоровны мы чувствовали себя как в осажденной крепости, всё проверяли и выстукивали. А опасность пришла, можно сказать, в родном доме, и притом самым обыденным путем. В грязном подвале сидел любопытный и болтливый старик, которому вздумалось изображать из себя частного детектива. И казалось ему при этом, что он всех держит в руках, что он владеет великими, ему одному открытыми тайнами .и что вообще он владыка человечества. И при всем его уме и остроумии ему и в голову не приходило, что он, старый дуралей, играет вещами, которыми играть не следует.